Но, кажется, она поставила нарзасов на место. Можно продолжать – полно и всесторонне, объективно и беспристрастно. Как всегда.
Переходим к судебным прениям. Государственный обвинитель, не раскрывая тайны проделанного им анализа доказательств, на основании вышеизложенного предложил назначить Гридасову наказание в виде семи лет лишения свободы.
Я же, не упоминая о клятве Гридасова, указал на то, что обстоятельства дела в том виде, в каком они представлены стороной обвинения, не подтверждены ничем. Выразил сочувствие потерпевшим по поводу безвременной утраты имущества и просил оправдать подзащитного.
Приговора ждали до самого вечера. Я все это время думал: выдержат нарзасы или сдадутся. Но они выдержали. Это стало понятно, когда суд в полном составе вошел в зал: Их Честь в зеленой кофточке – под цвет лица и нарзасы, не скрывающие улыбок.
Рахиль Михайловна подошла ко мне. За ее спиной стоял Моня, держа в одной руке пальто жены, а в другой – ее же сумку. Рот был свободен, но Моня молчал, глядя в уже почерневшее окно.
– И что же нам делать? – спросила Рахиль Михайловна.
– Не знаю, – мне было жаль потерпевшую, несмотря на профессиональную удачу.
– А я знаю, – вдруг сказала эта энергичная дама, повернувшись к мужу. – Надо было ехать с Риммочкой. И все было бы хорошо.
– И ты ходила бы там в своей каракулевой шубе, – впервые услышал я тихий Монин голос.
– Не ори на меня! Лучше помоги надеть пальто.
Моня подал жене пальто, и они пошли из зала, держа друг друга за руки. Внезапно Моня обернулся и спросил:
– Можно к вам обратиться, если что?
– Почему нет? – ответил я.
– Ну нет так нет, – вздохнул Моня и пошел догонять Рахиль Михайловну.
* * *
Гридасов тем временем с вещами и чистой совестью ждал меня на свободе у выхода из суда.
– Ну и что ты теперь думаешь по этому поводу? – повторил я свой вопрос.
– С меня магарыч…
На этом мы расстались. Он пошел на трамвайную остановку, а я – к своей машине.
В конце зимы мне позвонили. Незнакомый мужчина попросил на минутку выйти во двор – ему нужно кое-что от кое-кого мне передать. Я выглянул из окна. У подъезда стоял микроавтобус. Мужчина молча открыл заднюю дверь, вытащил ящик с коньяком и сказал:
– Это от Гридасова. Магарыч.
Я присвистнул от удивления. Мужик сказал – мужик сделал.
– А сам он где?
– В командировке, – многозначительно ответил незнакомец.
– Надолго? – догадываясь, поинтересовался я.
– На пять лет, – незнакомец развёл руками, – такая работа. А этот в Израиль уехал.
