– Может быть, у вас в квартире есть лестница? – спросила она потерпевшую.
– Конечно, есть, – ответила Рахиль Михайловна, – но мы ее год назад дали поносить соседям. Они зимой поменяли квартиру, а лестницу так и не отдали. Я вообще удивляюсь на этих людей. Как так можно – взять чужое и не отдать. Хотя что тут удивительного, – Рахиль Михайловна посмотрела в сторону Гридасова и тяжело вздохнула, – теперь так принято.
– Странно все это, – Колхозница, поджав губы, многозначительно взглянула на Их Честь, как бы призывая к совместной оценке вдруг открывшегося обстоятельства. Но Их Честь не оценили находчивости Колхозницы. Как раз напротив – Их Честь считали, что этим в некотором роде нарушается куртуазность поведения и что нарзасы выходят из-под контроля. Они, конечно, равноправные судьи, представители, так сказать, народа, но не до такой же степени.
– Больше вопросов нет? – подчеркивая слово «нет», язвительно спросили Их Честь.
– Есть еще пара вопросов, – напомнил я о себе. Решив доиграть гамму до конца, я спросил Рахиль Михайловну о том, какого размера, хотя бы примерно, был холодильник «ЗИЛ». Вполне естественно, что размер холодильника, а так же телевизора и остального имущества оказался больше, чем дыра в потолке. Для усиления эффекта я попросил огласить протокол осмотра места происшествия.
Реакция нарзасов была ожидаема. Их Честь не смогли остановить поток вопросов о том, каким же образом, по мнению потерпевшей, через эту дырку могли вытащить ее имущество. Нарзасы окончательно распоясались в своем стремлении отправлять правосудие. Был снова объявлен перерыв на десять минут.
Выходя из зала, Рабочий сделал мне знак глазами в сторону. Мы вышли на лестницу покурить.
– Как он это все вытащил? – полушепотом спросил меня нарзас.
– Никак, – полушепотом же ответил я, – его там просто не было.
Я чуть было не добавил: «На пидара клянусь!» – но клятвы не потребовалось, потому что Рабочий снова без джазовых тонкостей ошарашил меня:
– Тогда парня нужно оправдать!
Вот это глас народа! Настоящий экспонат с Выставки достижений народного хозяйства.
Уже не придерживаясь стиля, я ему рассказал, что народные заседатели – такие же судьи и имеют равные права с профессиональным судьей. Если считаете, что нужно оправдать, – оправдывайте несмотря ни на что.
* * *
На этот раз Их Честь вернулись после перерыва в плохом настроении. Рабочий и Колхозница, вместо того чтобы слушать, о чем им говорит профессионал с двадцатилетним стажем, стали спорить. Что они понимают в правосудии? Художественная самодеятельность! Этого ворюгу насквозь видно.
