В загоне совсем не было еды. Ни привычных кормушек со свежесрезанной люцерной, ни корытец с зерном, лишь в центре стояла небольшая автопоилка. От сгрудившегося у ограды овечьего стада отделился крупный баран с лихо закрученными рогами. Он с деловым и вместе с тем испуганным видом подбежал к поилке. Напившись, баран постоял несколько секунд, как бы потрясённый собственной храбростью, а затем бегом направился назад и быстро втиснулся в скученную толпу овец. Постепенно загон наполнился. Когда овцы покинули последнюю машину, и рабочие уже собирались закрывать двери, из глубины опустевшего грузовика вдруг неожиданно раздалось гулкое цокание копыт по металлу, и громадный винторогий козёл с патриаршей бородой и густой длинной гривой церемонно прошёл по пандусу и, не торопясь, спустился в загон.
— Ты глянь, Лёха! Во даёт, а! — восхитился один из рабочих.
— Чего даёт? — хмуро переспросил Лёха.
— Да козёл. Ты погляди, выступает прямо как премьер-министр!
— Смотри-ка, и впрямь козёл. Откудова он тут взялся?
— Да забежал, поди, вместе с овцами, а пастухи-то и не заметили.
— И куды нам его теперь девать, Митяй?
— Девать куды? А вон туды… — ткнул пальцем Митяй в направлении убойного цеха. — Куды и всех. Рога у него уж больно хороши. Я черепушку выварю вместе с рогами, наждаком зачищу, отполирую и дома на стену повешу. А ты, Лёха, шкуру забирай. Мездрить-то умеешь?
— Скажешь тоже! Чё там уметь-то? Растянул её на доске да и скобли потихоньку. — Лёха оценивающе оглядел козлиную шкуру, хозяин который в этот момент спокойно утолял жажду водой из поилки. — Только её надо сперва с солью отмачивать.
— Это ещё зачем? Сохлые шкуры — те правильно, отмокают. А парную не надо. Как сдерёшь, так сразу и мездри пока тёплая.
— Тады давай уже завтра его завалим, а то сегодня на собрании допоздна сидеть. Слышь, Митяй, а тушу-то евоную куды ж девать?
— Так в отходы, на мясо-костную муку. Курям да свиньям без разницы, что бараньи кости трескать, что козлячьи. Понял, рогатый? — обратился Митяй непосредственно к козлу. — Завтра рога свои мне подаришь, а Лёхе шкуру. А до завтра — поживёшь!
Козёл внимательно выслушал человека, глядя ему в лицо узкими вытянутыми зрачками, а затем, подойдя к ограде, чинно опустился на передние ноги и низко склонил голову, выставив вперёд витые рога. Сделав поклон, козёл грациозно выпрямился и отошёл назад.
— Во как! — хохотнул Лёха. — Митяй, это он так тебе спасибо сказал, что ты ему день жизни подарил.
