- Хорошая старушка не бабой Таней зовется?
- А вы про нее уже слыхали?
- Даже познакомился. У теплого ручья. И ночевал там даже.
- А! Вы уже местные тайны постигать начали. Да. Она ведь далеко не каждого привечает, не каждого... А в вас что-то нашла созвучное. Что? Как сами-то думаете?
- То же, что и вы, - тотем. Змею.
- Это вы очень верно сказали! А я ведь тут окончательно разгадал, откуда ваш "хозяин" в снах берется. По ошибке-то начал с греков, но потом вдруг сообразил: если есть предки-новгородцы, то на Севере надо бы и искать. И вот: "Золото нибелунгов"! А? Там герой Зигфрид убивает гигантского змея Фафнера, чтобы овладеть золотом подземелий! И там же есть еще один ваш момент: отец Зигфрида, Зигмунд, в раннем детстве получил посвящение - надел на себя заколдованную шкуру волка и потом не мог снять ее всю жизнь! Волк и змей - вот где они сошлись так близко! А? Каково?
- Это вы из меня чистого ария делаете. С моей-то бородой! А мне как раз сегодня утром в нордийстве отказали!
- Ну, такая борода и у Александра Невского была. А отказали из зависти.
- И тогда где же она, моя Валькирия? Копьеносная Дева?
- Валькирия?.. Так она ведь и сестра, и жена герою... Жаль, я плохо тюркский эпос знаю. Наверняка ведь параллели есть. Пракорни-то одни у них с нами. Или у вас с... вами же! Вот запутался, но все равно: белые, не монголоидные... Жена и сестра...
Они вышли на солнце. Анюшкин старательно запирал склад.
- Тут я спирт от Семена прячу. Выдаю только помаленьку: норму его давно знаю. Кстати, вы ведь бреетесь, а как же вас баба Таня приветила?
- Сами говорите: я - Зигфрид. А она тоже с севера. Поясок видели?
- Даже так? Я перед вами умаляюсь не по дням, а по часам! Еще и поясок обережный. Это уж что-то совсем особое. Она ведь очень не простая старушка.
- Я уже понял.
- Ее сами старообрядцы не очень-то жалуют. Так, только когда им подлечиться надо.
- Я видел, видел: сова, черная кошка...
- Вот-вот-вот. И еще пещерки.
- Пещерки? В Беловодье?
- Оне самые! Да, вы меня поражаете: уже все знаете. Все... А что же я вас не покормлю? И вы не просите? Пойдемте, пойдемте. Столько еды у нас пропадает - нужно съедать, съедать. Не выбрасывать же!
Действительно, не выбрасывать. Что там насчет сего у классика: "Человек - это звучит горько. Максим Гордый" - так мама начинала свою лекцию о великом пролетарском писателе... Съедим, все съедим. Потребим. А кого тут стесняться?
Они прошли на веранду к реликтовому самовару, около которого относительно белела бумажная одноразовая скатерть с разложенным для них, стервятников, пиршеством. Их, правда, уже обошла сорока, успевшая урвать с крайней тарелки великолепную сардинку холодного копчения.
