– Ты уже выбрала лошадь? – Сестра совершенно не интересовалась верховой ездой, но то, что Джудит могла выбирать себе лошадь, вызывало у нее легкую зависть. Она уже начала приставать к матери, чтобы ей сшили новое платье в порядке компенсации.
Джудит отрицательно покачала головой.
– Симона де Санли лягнула одна из новых лошадей и сломала ему ногу, – сообщила она и с удовлетворением услышала свой спокойный голос.
Адела охнула.
– Бедняжка… – Она закусила губу. – А нога заживет?
– Надеюсь. – Вспомнив страдальческое выражение на лице мальчика и вывернутую ногу, Джудит поняла, что, как бы ее ни оправдывал Уолтеф Хантингдонский, виновата она, а расплачиваться придется молодому Симону де Санли.
Пригнувшись, Уолтеф вошел в маленькое помещение, где лежал Симон.
Около узкой кровати сидел Ришар де Рюль, с беспокойством глядя на заснувшего сына.
– Как он? – тихо спросил Уолтеф.
Ришар вздохнул.
– Сейчас неплохо. Лекарь сделал что мог, но перелом очень сложный.
– Все в руках Божьих, – сказал Уолтеф.
– Все так, – вздохнул де Рюль. – Господи, ведь ему всего лишь девять лет. Он хотел обучаться воинскому искусству. Что с ним будет, если он останется калекой?
– Он упорный, такого не случится. Даже если он будет хромать, он ведь все равно сможет ездить верхом, так? И глупее он от этого не станет.
– Я и сам себе то же самое твержу. – Нормандец протянул руку Уолтефу. – Как бы то ни было, я в долгу перед вами, ведь вы спасли ему жизнь.
– Я только жалею, что промедлил. – Уолтеф пожал руку де Рюля. – Я зайду, когда он проснется.
– Я скажу ему, что вы приходили. – Де Рюль показал на плащ, лежащий на скамье. – Ваш плащ, сеньор Уолтеф. Спасибо, что вы его позаимствовали.
Уолтеф бережно перекинул плащ через руку.
– Рад, что смог помочь, – сказал он и вышел. Он был очень взволнован. Если перелом сложный, то какие шансы у мальчика? Хоть Уолтеф сам и не воевал, он видел достаточно ран, из-за которых люди оставались калеками на всю жизнь.
Он спустился в главный зал, где слуги герцога накрывали стол к ужину.
– Господин Уолтеф?
Он обернулся – в этом женском голосе звучали властные нотки – и увидел перед собой грозную мамашу Джудит Аделаиду Омальскую.
– Графиня, – склонил он голову и тревожно взглянул на нее.
– Я слышала про утреннее происшествие на конном дворе, – сухо сказала она. – Похоже, мне снова придется поблагодарить вас за помощь моей дочери.
– Рад, что там оказался, – вежливо ответил Уолтеф. – Надеюсь, с ней все в порядке?
