– Что? – спросил он, поворачивая ее лицо к себе. Она закусила губу.
– Я думаю, как это хорошо, что эта мужская часть может так уменьшаться, – сказала она. – Иначе она была бы помехой, кроме совокупления.
Он покатился со смеху, и сердце Матильды ёкнуло. Еще утром она не знала о существовании этого человека. Теперь она носила на пальце его кольцо, и лежала рядом с ним обнаженной, и приняла в себя его семя. Может быть, она уже беременна.
– Мужчина бы сказал, что это хорошо, что она может так вырастать. – Он заложил руки за голову и широко зевнул. – Этой ночью больше этого не будет. Разве что ты – волшебница. – Он взглянул на нее, и она обратила внимание на темные круги у него под глазами. – Все дело в том, что усталость побеждает желание. Но так будет не всегда.
Она не очень понимала, что он имеет в виду, улыбнулась ему и решила выведать как можно больше у Элисанд. Обычно источником такого рода сведений была Сибилла, но она – служанка матери, до нее не доберешься. Мысль о том, что утром придется встретиться с матерью, наполнила ее беспокойством, и она теснее прижалась к телу своего мужа. Он с явным трудом открыл глаза.
– Ты никогда не пожалеешь, что вышла за меня замуж, клянусь, – прошептал он и ласково заправил прядь волос ей за ухо.
– Мне не нужны заверения, – прошептала она в ответ. – Я сердцем чувствую, что не могла бы поступить разумнее.
– Возможно, – сказал он и поцеловал ее пальцы. Через мгновение он крепко спал.
Матильда лежала рядом, следя за отблеском гранатов на его нагрудном кресте при свете одинокой свечи. Она шептала его имя, как талисман. Любовь обрушилась на нее одним мощным потоком, и явилась она не в виде высокого, светловолосого юноши с кучей подарков и песен, а в виде невысокого, худощавого солдата с поврежденной ногой и массой забот.
Лежа на плаще своего отца, прижавшись щекой к круглому бицепсу Симона, она чувствовала себя счастливой.
Едва Джудит открыла глаза, как поняла, что случилось что-то плохое. Она села в постели. Большая свеча почти догорела, но за дверями горел более яркий свет, и до нее доносился торопливый шепот Сибиллы.
Джудит откинула одеяло и встала. Что бы ни случилось, она встретит это с высоко поднятой головой, как делала всегда. Сначала она подумала, что шумят солдаты Симона де Санли, пришедшие арестовать ее. Позор падет на их головы – не на ее.
– В чем дело? – Она высокомерно подала голос. Он ей самой добавил уверенности. Тут она увидела Матильду и замерла. На девушке было вчерашнее голубое платье, волосы, как положено, спрятаны под платком. На первый взгляд в ее наружности не было ничего неприличного. Однако то, что она входила в комнату, обеспокоило Джудит, поскольку она не помнила, что дочь ее покидала. Наверняка она улизнула тайком. Но еще больше взволновало Джудит лицо дочери – отяжелевшие веки и румяные щеки говорили сами за себя.
