– Мне очень жаль.
– Он похоронен в аббатстве в Питерборо, где он закончил свои дни простым монахом. – Ингалф искоса взглянул на Симона. – Три года назад его освободили от должности настоятеля. Эти обязанности оказались непосильными для его тела и духа.
– Это не имеет никакого отношения к его заступничеству за сеньора Уолтефа перед королем? – спросил Симон.
Аббат кивнул.
– И это тоже. – Он печально покачал головой. – Разум Улфцителя ослаб, он стал слишком разговорчивым, в результате старческого слабоумия, как мне кажется, а не потому, что хотел неприятностей. Стало ясно, что он больше не может руководить аббатством. Они отправили его в Гластонбери, но я попросил, чтобы ему разрешили вернуться в Питерборо, он знал и любил это место. Он вскоре умер. Мы каждый день молимся за упокой его души.
Он пригласил Симона в свою келью и предложил сесть.
– Я вижу, вы возносите каждодневные молитвы и за упокой души сеньора Уолтефа, – заметил Симон.
– Это так, – произнес Ингалф. – Он отдан нашим заботам, и мы выполняем свой долг.
– Вы думаете, он обрел покой?
Ингалф откупорил кожаный мех и разлил мед по глиняным чашам.
– Я знаю, что здесь он всегда находил покой, – мягко сказал он. – Все трудности начались, когда ему пришлось уехать. Теперь он снова дома.
Симон отпил из чаши, протянутой ему аббатом.
– А что графиня Джудит? – спросил Симон как можно безразличнее, но по напряженному лицу аббата понял, что хитрость не удалась.
– Несмотря на ее разрыв с мужем незадолго до его смерти, она скорбела по нему с большим достоинством и… сожалением, – ответил аббат. Симон отметил, что он сказал «сожалением», не «печалью». Он почти десять лет не видел Джудит. Как она сейчас выглядит?
– Графиня уделяет много времени основанию монастыря в Элстоу, – продолжил Ингалф. – Господь стал ее утешением. Пусть у них с Уолтефом были разногласия, они едины в своей любви к церкви. Она осталась преданной вдовой.
Симон едва не поморщился, но успел прикрыться чашей с медом.
Аббат внимательно изучал его.
– Может быть, это не мое дело, но позвольте спросить, что привело солдат нормандского двора в наши края? Наверняка вы здесь не за тем, чтобы помолиться у могилы английского феодала, казненного за измену?
– Это так очевидно? – сухо спросил Симон. Ингалф холодно улыбнулся и приложился к чаше.
– Если подумать, – ответил он. – Мы видим нормандцев, только если им понадобится кров во время путешествия или когда люди шерифа присматривают за нашими паломниками.
