— В этом кроется какой-то урок, — сказал Люк. — Только провалиться мне, если я понимаю какой.
— Дело в том, что эти мечи — братья, наделенные общими волшебными свойствами. Собственно, их объединяет мощная тайна, — сказал Оберон. — Объясни ему, Корвин.
— Это опасная тайна, сэр.
— Пришло время ее раскрыть. Говори.
— Ладно, — сказал я. — В начале творения боги создали несколько колец, с помощью которых их посланцы умиротворяли Тень.
— Знаю, — отвечал Люк. — Мерлин носит спикард.
— Да, — сказал я. — Каждый имеет способность черпать из многих источников во многих Тенях. Все они различны.
— Так говорил Мерлин.
— Наши были превращены в мечи, мечами они и остались.
— Вот как? — сказал Люк. — И что дальше?
— Какой вывод вы можете сделать из того, что они способны причинить вам вред, а другое оружие — нет?
— Похоже, наша заговоренность как-то связана с ними, — предположил я.
— Верно, — подтвердил Оберон. — В предстоящей борьбе — какую бы вы сторону ни заняли — вам понадобится необычная защита от своеобразной мощи некоего Джарта.
— Джарта? — переспросил я.
— Потом, — сказал Люк, — я все расскажу.
Я кивнул.
— Только как пользоваться этой защитой? Как мы сможем вернуть себе проницаемость? — спросил я.
— Не скажу, — последовал ответ, — но кое-кто впереди вас просветит. И что бы ни случилось, да будет с вами мое благословение — хотя оно, вероятно, уже немного стоит.
Мы поклонились и поблагодарили. Когда мы снова подняли глаза, Оберон исчез.
— Здорово, — сказал я. — Вернулся меньше часа назад и уже по уши в амберской недосказанности.
Люк кивнул:
— В Хаосе и Кашфе, похоже, не лучше. Возможно, главное назначение государства — плодить неразрешимые проблемы.
Я хохотнул, и мы пошли дальше, разглядывая себя в озерцах света. Через несколько шагов в красной овальной раме слева от меня появилось знакомое лицо.
— Корвин, какая радость, — произнес голос.
— Дара!
— Похоже, я подсознательно желаю тебе зла сильнее, чем кто другой, — сказала она, — и поэтому именно мне выпало удовольствие сообщить самую неприятную новость.
— Да?
— Я вижу, как один из вас лежит пронзенный клинком другого. Какая радость!
— Я не собираюсь его убивать, — отвечал я.
— Взаимно, — поддержал Люк.
— Ах, но в этом-то вся и прелесть, — сказала она. — Один из вас должен заколоть другого, чтобы к уцелевшему вернулась утраченная материальность.
— Спасибо, но я отыщу другой способ, — возразил Люк. — Моя мать, Джасра, — могучая волшебница.
Дарин смех прокатился по коридору, словно звон разбиваемого зеркала.
