Но вот около Ксани очутилась Лариса Ливанская.
Она оглянулась, рассматривая своих новых подруг.
Кругом нее теснились черные ряски и белые косыночки. Участливо и добро сияли черные, голубые, серые и зеленые глазки. Худенькие от постов и частых утомительных церковных служб лица озарились задушевными улыбками.
«Мы верим тебе… ты честная… ты хорошая… Только слишком угрюмая… слишком печальная!» — казалось, говорили они.
— Милая, — произнесла «королева», протягивая к ней обе руки, — давайте будем друзьями… Мы будем любить вас… Мы уже знаем, почему вас отдали в «монастырки», но мы сразу не поверили сплетням, а теперь мы все, все верим, что вы честная… Нам это говорят ваши глаза… Да, да!.. Раечка верно сказала… Ах, если бы вы знали, как мы вам все рады… Ведь вы из леса, с воли… А мы здесь дня Божьего не видим… Давайте вашу руку, и будем друзьями.
— И нам, и с нами! — откликнулись остальные десять девочек.
Даже Юлия Мирская и та, не посмев противостоять желанию своих однокашниц, протягивала вместе с остальными руку Ксении.
Глыба льда, наполнявшая до краев душу лесовички, таяла, таяла, таяла…
Она доверчиво смотрела теперь на все эти обращенные к ней с такой лаской юные лица, и ей казалось, что она снова попала в лес, где встречает ее радостно стройная семья молодых, ласковых эльфов…
А эльфы-пансионерки еще более придвинулись к ней.
— Мы будем как сестры с тобою! — неожиданно прозвенел ей на ухо серебряный голосок Раечки.
— Я покажу тебе, что надо выучить на завтра! — серьезно и грустно, по своему обыкновению, проговорила серебряная маркиза.
— Вы не по форме причесаны, дайте, я причешу вас! — своим грудным чарующим голосом произнесла Кесарева.
Вмиг заработали ее ловкие руки, и Ксаня в одну секунду очутилась вся окутанная иссиня-черной сетью своих великолепных кудрей.
Девочки замерли от восторга, глядя теперь на Ксаню.
— Какие у вас чудные волосы! — вскричала Игранова, с восторгом глядя на распущенные косы Ксани, живописной рамой обрамляющие ее прелестное лицо.
— Удивительно! — вторила ей ее неизменная подруга Ольга Линсарова, удивительно!
Змейка Дар, сверкая своими зелеными глазками, протискалась вперед.
— Вы такая душечка! Такая прелесть! — заговорила она, вертясь перед Ксаней, — такая прелесть, что я вас выучу, выучу непременно своему искусству.
— Искусству? Какому искусству? — удивилась Ксаня.
— О, вы не знаете? Она не знает! — с явным сожалением подхватило несколько голосов разом.
Потом Лариса сделала шаг вперед и, наклонившись к уху Ксани, произнесла с какой-то значительной таинственностью:
