— Он самый. Надоел мне в районе, хуже горькой редьки. На нем недоказанная мокруха, одного моего агента замочили, суки. Несколько угонов, изнасилование…
— Он не один мочил?
— Нет, это целая шайка, с Обогатительной.
Там вообще не улица, а разбойничий питомник.
Днем ходишь и оглядываешься — того и гляди изза забора пулемет начнет строчить…
— Не жалко тебе Мотыля?
— Эту мразь?! Да ты что, Борис?! Упрятать бы его, вся Обогатительная мне спасибо скажет. Затерроризировал местное население. И я его взять никак не могу, выскальзывает, собака!
— А с ним… кто еще?
— Ну… Кузанков есть такой, шалопай, ходку уже одну имеет, Казанок. Мачнев — из той же породы, угорь и сволочь… Круглое.
— Четверо?
— Да, четверо, как мушкетеры. Мотыль у них за Д'Артанъяна.
— Чем дышат-промышляют — знаешь?
— Как не знать?! Грузовые поезда чистят. Садятся на Придаченской, там почти всегда поезда тормозят, ночами вскрывают контейнеры, знают, у каких светофоров красный горит… За ними железнодорожная милиция охотится, да пока что мало толку. Ну а я… ха-ха!.. по долгу службы знаю, свои люди намекнули.
— А замочили они кого?
— Одного моего парня, агента. Прошлым летом, на Усманке, купались вместе, выпивали. Парень не рассчитал, перебрал. Ну и организовали ему «несчастный случай», утопили. Казанок потом одному блатняку хвастался мол, сделали стукача, Мотыль организовал. И ты смотри… Пугали, короче.
— Может, правда, несчастный случай был?
— Борис, я же эту мразь хорошо знаю, Мотыль ни перед чем не остановится, и про агента моего он, конечно, догадывался. Он мне успел дать кое-какую информацию по тем же угонам… Потом деваху кучей трахали. Правда, она тоже пьяная была, на турбазе завода. Замяли дело, откупились от этой девки. Так мне тот же Казанок докладывал.
— Он тебе и сейчас стучит?
— Борис Григорьевич, это служебная тайна.
— Ну-ну. Давай Мотыля раскручивать. Какие ты ему «страшилки» подкатить хочешь?
— По утопленнику этому разговор стоит завести. Намекну, что есть новые данные, свидетели… Пару угнанных машин нашли. Теперь, с девахой этой, траханной, поговорить можно… По совокупности Мотыль прилично схлопочет. Тем более, сейчас уже новый Уголовный кодекс действует, там за преступления против личности срок поприличнее. Я полистал, прикинул, что к чему.
— Надо на него, Мотыля, инкассаторов с Дмитровской повесить, — сказал Кашалот.
— Это же… тогда и тех ментов, которых у Дома офицеров замочили, Борис! — Мерзляков затаил дыхание.
