– Может, он другие поселки полетел бомбить, – высказал предположение Фока. – На самом деле странно вот что. Как дольменцы узнали, что сегодня в Лихае формируется состав с новобранцами? Не наобум же они летели?
Никто не нашелся, что на это ответить.
Тракт ни разу не удалился от железной дороги дальше чем на сто саженей. Она тянулась с севера на юг спиной монструозного червя, задумавшего покинуть тесные глубины земли, да так и застрявшего на полпути к Солнцу. Темные от паровозной копоти валуны горбатились по склонам насыпи, придавленной двумя бесконечными железными рельсами.
Грунтовая дорога петляла сообразно железному полотну. А во время пересечения Денизы, в этих краях практически превратившейся в ручей, они и вовсе ненадолго прижались друг к другу. В отдалении мелькнул мелкий поселок, на первый взгляд вымерший – о его заселенности говорила разве что недоуменная фигура рыбака, проводившего пыльное облако с мобилем долгим взглядом. Потрепанный временем перрон местами обвалился, и опоры торчали из-под настила, словно пеньки больных зубов.
Паровоз так и не появлялся.
Растительность с каждой верстой густела, наливалась зеленью и избавлялась от врожденной кривобокости, что так неотвратимо поражает ее в северных широтах. Проведя на редкость спокойную ночь под сенью желтолистой калки, путешественники поутру возобновили запас воды из родника, подкрепились овсянкой и двинулись в дальнейший путь. Шалва устроился возле окошечка, связывавшего кабину и салон, и воображал себя штурманом – он единственный разжился где-то картой Северного Селавика и теперь щеголял названиями близких и отдаленных от маршрута населенных пунктов.
– Так, проехали деревушку Нифай. Население от ста до пятисот человек.
– Как будто мы и так не знали, – фыркнул Савва. Действительно, на двух жердях возле перрона крепился лист фанеры с выведенным на нем названием поселка. – Ты лучше скажи, сколько нам еще до Навии трястись. Всю задницу на этих колдобинах отшиб…
– Судя по моим приближенным расчетам, около четырехсот верст.
– Что ты городишь? – обиделся Пимен. – Четыреста было вчера.
– Вчера было больше, а сегодня около!
Максим не слушал препирательств попутчиков. Он сидел сзади, невзирая на нещадную тряску и копоть, что лезла в щели кузова. Ему неожиданно вспомнилась повестка из Метрического Приказа, а вслед за тем одолели мрачные думы по поводу преследований, которые может учинить благочинный. Например, составить по своей линии доклад в Навию, поведать о преступнике Рустикове, который обманом затесался в студенты и вполне может оказаться дольменским шпионом. Недаром же он так легко овладел основами вражеского наречия, известного своей заковыристостью.
