— Хорош базлать, — прикрикнул на него его старший товарищ. — Бегом на горку — сейчас каждая секунда дорога!
— А рюкзаки? А палатка?
— Какие на хрен рюкзаки? Бегом!
Вертолет примостился двумя колесами шасси на каменный выступ, два других колеса висели в воздухе. В фюзеляже распахнулась дверца. Толстый преодолел расстояние до спасательной машины с завидной прытью, поднялся на гряду и первым вскарабкался в салон.
— Спасибо, командир! — крикнул он пилоту, который, не выпуская из рук рукоятку управления, полуобернувшись, посмотрел назад.
Летчику было лет сорок, но он казался старше из-за глубоких морщин, изрезавших его лицо.
— Рано благодаришь, турист, — резковато сказал пилот, недобро ухмыльнувшись. Его звучный голос перекрывал шум работающего двигателя. — Все поднялись?
— Да, нас трое было, — ответил владелец оранжевой палатки, который поднялся на борт последним из троих альпинистов.
— Ну, тогда с Богом! — отреагировал летчик и оторвал машину от каменной полки, на которую упирались два колеса шасси. Мощный поток воздуха разметал снег на гряде, и вертолет, задирая свои два хвоста вверх, по-самолетному набирая скорость, понесся над плато, где вынуждены были заночевать альпинисты.
Даже они, не будучи профессионалами, чувствовали, как тяжело дается машине этот взлет в непогоду на высоте около пяти тысяч метров. Вертолет дрожал и качался из стороны в сторону, словно наталкиваясь на невидимые препятствия, и с трудом рассекал плотную серую пелену падающего снега, сквозь которую не было видно абсолютно ничего.
— Господи помилуй, господи помилуй! — беззвучно повторял Толстый, уставившись в неподвижную спину пилота в коричневой кожанке.
Двое его товарищей тоже испытывали явно не лучшие мгновения своей жизни. И лишь пилот сохранял совершенное спокойствие, бросая взгляды на приборную панель со множеством циферблатов и время от времени быстро меняя положение рукоятки управления.
Прошло десять минут полета, и видимую сквозь остекление кабины пилота серую муть резким ударом сменила голубизна чистого неба, а внизу под ногами удивительно четко нарисовались геометрически правильные, расчерченные дорогами и тропками многоугольники полей.
— Пронесло! — выдохнул Толстый и наклонился к уху старшего из альпинистов. — Я только чего-то не пойму, какого хрена он рядом с палаткой не сел? Чего он на камни поперся?
— Сесть не проблема, — отозвался сосед. — А что потом? Снег не слежался ведь. Ночь сыпало.
