— Ничего не знаю! Петруха! Дуй сюда! Лапоть ты наш винтокрылый!
— Не могу! — тоскливо ответил старший лейтенант, но уверенности в его голосе уже не было.
— Я пр… Я прии… Я прикзваю! — наконец-то сформулировал, хотя и не очень четко, свою мысль командир экипажа за стенкой.
Петруха задумался, а затем вновь продолжил тискать пипетку.
В дверь неожиданно постучали, что было не принято аборигенами, потому как все знали, что двери комнаты неунывающего холостяка Петрухи всегда нараспашку, независимо от того, находился он на земле или в воздухе.
— Открыто! — с некоторым раздражением выкрикнул Романчук, окончательно сбившись со счета капель, выдавливаемых из пипетки в стакан.
— К медкомиссии готовишься, лейтенант? — раздался над его головой незнакомый голос.
— Старший лейтенант! — со значением рявкнул Петруха и поднял глаза.
В этот момент у него отвисла нижняя челюсть: перед ним стоял генерал-лейтенант, на кителе которого с левой стороны скромно и одиноко висела звезда Героя Советского Союза.
Романчук закрыл рот и вскочил, вытянув руки по швам:
— Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант!
На спутника генерала, невысокого штатского с абсолютно лысой головой и миндалевидными черными газами под густыми бровями, Петруха не обратил внимания.
— Так ты мне не ответил. К медкомиссии готовишься, товарищ старший лейтенант? — с нажимом на слове «старший» повторил вопрос нечаянный гость.
Петруха наконец узнал его. Именно его фотографию, правда, на ней генерал Острохижа был в полковничьей форме, курсант Романчук видел практически каждый день в течение пяти лет на стенде «Ими гордится наше училище» в фойе учебного корпуса.
Петруха понял, что скрывать свое занятие перед пилотом-легендой, получившим свою Звезду в Афгане, не имеет смысла. Тот видел молодого офицера насквозь.
А дело было вот в чем. При фигурном пилотировании вертолета летчики испытывают порой семикратные перегрузки. Литр крови в этом случае весит семь килограммов, получается тяжелее железа, нагрузка на сердце чудовищная, и в итоге летный состав изнашивается очень быстро. К тому же среди вертолетчиков практически не бывает трезвенников, ведь, в конце концов, на халяву пьют даже они. А дармового «шила», как правило, хватает всегда. Оно ведь всем известно — «когда Бог дисциплину в армии раздавал, летуны в небе были».
Сохранить параметры здорового организма при таким образе жизни, с которым расставаться по собственной воле никто не хочет, весьма проблематично. Одним из главных показателей для регулярных медицинских комиссий всегда было артериальное давление. Именно потому еще в советские времена в военно-воздушных силах разрабатывались рецепты всяких самопальных коктейлей для его нормализации, которые якобы «стопроцентно помогали». Характерно, что при всем разнообразии рецептур, передаваемых из уст в уста, лимоны и мед оказывались обязательным ингредиентом. Вот такой коктейль Петруха и пытался сейчас соорудить.
