Элси постучала в большую, красного дерева дверь, которую открыла пожилая горничная маркизы.
– Я привела мисс Тивертон к ее светлости, – объяснила Элси.
– Спасибо, Элси. Входите, мисс.
Аджанта вошла в маленький холл, и горничная отворила вторую дверь:
– Мисс Аджанта Тивертон, ваша светлость!
Комнату заливал солнечный свет, поэтому девушка не сразу разглядела, кто в ней. Потом увидела, что в дальнем конце комнаты, у сводчатого окна в кресле-коляске сидит седоволосая женщина:
– Как я рада вас видеть, – произнесла она мягким голосом. – Простите меня за то, что не смогла приехать заранее: донимали боли, и ни о какой поездке не могло быть и речи.
– Как я вам сочувствую! – Аджанта подошла к креслу и сделала реверанс. Маркиза посмотрела на девушку и вскрикнула от неожиданности:
– Не может быть! Вы – дочь Маргарет!
Аджанта изумленно посмотрела на маркизу.
– Как же вы на нее похожи. На секунду показалось, что я очутилась в прошлом и приняла вас за вашу мать!
– Вы знали маму? – Аджанта едва могла говорить от удивления. Маркиза улыбалась.
– Мы вместе учились в пансионе и очень дружили. Я должна была быть свидетельницей с ее стороны, когда она собиралась венчаться с вашим отцом.
Аджанта стояла и удивленно смотрела на собеседницу. Невозможно было представить себе, что все эти неожиданные события происходят в один день. Маркиза продолжала:
– Раз Квинтус не упоминал о вашей матери, значит, она умерла.
– Да, она умерла два года тому назад, – тихо сказала Аджанта.
– Как жаль. Я часто вспоминала о ней, все думала, что же с ней сталось. Ваш дед был страшно разгневан, он запретил всему семейству и близким друзьям даже упоминать ее имя. Мы ничего не знали о ее судьбе.
– Они прятались после того, как папу пообещали... высечь кнутом.
Маркиза вскрикнула.
– Очень похоже на вашего деда! В прежние годы граф Уинсдейл слыл человеком своенравным и скорым на расправу. Теперь он стар, почти слеп и довольно жалок.
Аджанта, как зачарованная, внимала маркизе.
– Пожалуйста, мадам, прошу вас, нельзя ли мне кое о чем вас попросить. Это очень важно.
– Конечно, дорогая. Надеюсь, ничто из сказанного мною, не расстроило вас.
– Немного расстроило, мадам. Видите ли, мадам, я единственная в семье, кто знает, кем была мама.
– Вы имеете в виду, что ни брату, ни сестрам не говорили, что она бежала с вашим отцом?
Не задумываясь о том, что делает, Аджанта опустилась на колени перед креслом маркизы. У матери Квинтуса было такое доброе, светлое лицо. Несмотря на гримасу страдания оно было очень красиво.
