Геккер отвел глаза.
– Да не видел я никакого Юва! – заорал он. – Что ты ко мне привязался?
Однако Гал понял, что Борька что-то скрывает. Сознание вдруг резанула мысль: а что, если Юв действительно бродит как неприкаянный по переходам Базы, ходит, скрываясь ото всех?.. Но зачем ему прятаться от своих? И каким образом он оказался здесь, если превратился вместе со спейсером в космическую пыль?..
Он встряхнулся и сказал:
– Ладно, давайте-ка выпьем за всех наших погибших ребят. Тост контрольный, братцы.
Это означало, что положено пить до дна.
Потом как-то все смешалось. Запомнил Гал только самые яркие эпизоды.
…Как вернулся Сережка Глико и вынужден был влиться в компанию после того, как эта самая компания влила в него «штрафной» стакан коньяка…
…Как они хором орали свою прощальную: «Завтра нам с тобой опять в дальнюю дорогу… Так давай на посошок выпьем по чуть-чуть» – и они действительно выпили, но отнюдь не по чуть-чуть…
…Как появилась еще одна бутыль с фиолетовым напитком, и кто-то уже спал, откинувшись на койку, а Гомос приставал к Глико, выдавая свои сексуальные домогательства за желание подружиться…
…Как он, с трудом взгромоздясь с ногами на койку, декламировал смутным и вроде бы даже незнакомым лицам, маячившим внизу, свои самые сокровенные лирические опусы, а слова почему-то то и дело ускользали из памяти, а потом он совал кому-то под нос голографию Инны и все пытался объяснить, что именно ее он теперь будет защищать от нашествия Чужаков, а не каких-то там скотов в дискотеках и на пляжах…
Последним в этой серии отрывочных эпизодов был момент, когда в дверь каюты кто-то громко постучал, и в ответ ему несколько грубых голосов заорали: «Пошел на…!»; имелось в виду, что стучится некий нахальный любитель выпить на халяву, но это оказался не кто иной, как сам Командор, и в тотчас же наступившей тишине он рявкнул, ни к кому конкретно не обращаясь, – рявкнул совсем не то, что ожидали услышать от него пилоты: «А ну плесните и мне этой пакости!» И когда приказание Командора было с преувеличенным рвением исполнено, он поднял стакан и каким-то странным голосом провозгласил: «За то, чтобы Коля Ангафорин сумел сесть!» Выпил залпом и, не закусывая, пояснил: «Он ослеп, а бортовой комп сдох, и горючее у него – на нуле». Потом повернулся и, ничего не видя вокруг, вышел из каюты – прямой, как туго натянутая струна…
Каюта сразу опустела, потому что все рванули на смотровую, и хотя хмель с Гала сразу слетел, он на ходу проглотил таблетку, приводящую в чувство даже самого запойного забулдыгу.
