Ну, я кричу: "Извините, граждане, но мы сами есть хотим!.."
Тут все всполошились еще больше, поволокли нас куда-то и - вводят в большой зал, а там, пля... Я, как вошел, слюной подавился, мне потом искусственное дыхание делали. Васька Темирляев сразу в обморок упал, бригадир Анциферов сказал только: "Ать-мать, где-зде, не может быть!" Ну, Пахомыч зубы свои на пол уронил... Вовка Гинзбург, тот вообще весь мурашками покрылся...
Ну, я уже, честно скажу, ни хрена не соображаю. Потому что стоим мы в огромном зале, по стенам видимо-невидимо продуктов: окорока, колбасы, балыки, сыры, арбузы, дыни, виноград, вина... А вина!.. Ну, такие, пля, вина - что сразу видно: не краска, не политура и даже не портвейн розовый!
В центре зала столы, скатерти на них... У меня никогда такой белой и глаженой рубашки не было, как эти скатерти! На них приборы: вилки, ножи, ложки... Ну, по количеству - на отмычки похоже.
"Кушайте на здоровье, гости дорогие!" - ласково говорит мордулей Евсей Иванович.
Ну, растолкали Ваську, подняли зубы Пахомыча, сели...
"Нет, - думаю, - это не сумасшедший дом, а я точно скоро с ума сойду!" Потому - растерялся. Я как привык: выпил и - рука за закуской тянется. А тут - выпил и... не знаешь, что хватать! А вино такое - что и закусывать не хочется: во рту терпкое, в живот, как ручеек горячий пролился, а в голове - просветлело. "Ах, мать-перемать, - думаю, - вот они, какие вина на свете бывают, а я, дурак, думал, что лучше водяры ничего нет!"
Тут, смотрю, Пахомыч... у него, видать, тоже просветление наступило, схватил мордулея Евсея Ивановича за щеки и как заорет благим матом: "Евсей, ты ль енто?!" А Евсей-мордулей вдруг глаза вытаращил, схватил нашего Пахомыча за плечи, трясет, кричит: "Сашка, Саня!.."
Ну, тут и выяснилось, что их вместе по этапу гнали, а когда из порта Ванино отправляли морским путем, корабль, на котором Евсей был, потерял управление, его вынесло в океан и прибило к острову большому, незнакомому, на географических картах не обозначенному...
"Ну, руки есть, ноги есть, советской власти - нету, вот и стали обживаться, - закончил свой рассказ Евсей. И спросил: - Ну, а вы-то как? Построили, как его... коммунизьм-то?"
Ну, Володька намазывает на красную икру черную и говорит: "Видите ли, - говорит, - план по кубометрам на один человеко-час у нас на просеке..."
Ну, пля, как услышал Евсей эти собачьи слова, улыбаться перестал, глаза из щелочек стали, как у нас, - круглые, ошарашенные... даже бешеные, сразу видно - соотечественник!
