- Не помню, - говорю. - Я тогда маленький был...
- Ну хорошо, когда вам паспорт вручали, там было написано: гражданин СССР...
- Других не было, выбирать не приходилось.
- Оригинально! - произнес старичок, записал что-то и подходит с пустыми руками.
Я говорю:
- Вы что - книгу-то уже написали? Денег мне больше не даете?
Он говорит:
- Я ждал, когда вы спросите.
Я говорю:
- Поздравляю, вы дождались.
- Вот вам десять рублей!
- И это все?
- А что?..
- А "спасибо", - говорю я.
Одуванчик чуть не облетел от удивления.
- С-спасибо, - сказал, отошел к столу и записал что-то.
Я вытянул шею, заметил одно слово "подвержен".
- Вы, случайно, не из милиции? - спросил.
Он опять что-то записал.
"Ах ты черт!" - думаю.
- А то я сам из милиции, - говорю.
Он опять что-то записал.
- Сам, - говорю, - из милиции недавно вернулся... вызывали зачем-то.
Я думал, одуванчик спросит зачем. А он спрашивает:
- Что делали 19 августа 1991 года?
- Чего делал... чего делал... Чего я могу делать, если у нас получка 22-го!
Тут он долго-долго писал. Минут пять. Потом спрашивает:
- Почему у лопаты ручка длинная?
- Чтоб на плече носить, - отвечаю.
- Сколько можете употребить спиртного?
Я говорю:
- Не знаю... - Подумал и говорю: - Не знаю... сколько раз пил - всегда не хватало! Деньги-то у вас уже кончились или опять ждете?
Профессор осторожно потрогал мой лоб. Рука у него была теплая.
- В партии были? - аккуратно спрашивает он.
- Я в Ленинграде-то не был, - говорю я. - И теперь уж никогда не буду, потому что его скоро переименуют!
Одуванчик хотел что-то записать, но у него карандаш выпал из пальцев.
- Что вы ждете от жизни? - спрашивает он.
- Ну... - Я огляделся. - Ну... а сколько у вас денег осталось?
Он пересчитал.
- Сто... один.
- Иду на все! - говорю.
- Не понял, - не понял одуванчик.
- Если отвечаю - отдаете все, - объясняю.
- А если...
- Тогда половину.
- А если...
- Ну вы уж совсем! Заставляете человека открывать душу и жметесь!.. Я с вами чувствую себя хуже проститутки!
- Простите! - покраснел профессор. - Вот...
И положил передо мной бумажные деньги и мелочь.
- Обижать не надо...
Я отодвинул мелочь, потом взял.
- Ну... - сказал профессор.
- Не запряг - нукать-то! Как вы с народом! Кинули подачку и сразу: ну! Не видите, что ль, что я деньги считаю!
Пересчитал и говорю:
- Не сто один, а сто два - обманывать нехорошо! Мелочь я не считал, я не мелочусь!
- Ну? - напомнил он робко.
Убрал я деньги в карман, похлопал его по дряблой щеке и говорю:
- А жду от жизни... жду я от жизни, что она скоро кончится, а я так и не пожил по-человечески! Есть еще деньги?
