Пленник замычал и задергался. Бандит приставил револьвер ему ко лбу и взвел курок.
– Молысь.
Тут вмешался второй похититель.
– Погоды, Ашот. Можит быт, он хочит что-то сказат? Ми же нэ звэры!
– Да? - с сомнением протянул Ашот. - Думаиш, скажит? Давай послушиим.
Он подцепил пластырь, заклеивавший рот, и резко дернул. Пленник дернулся от боли; Липкая лента выдернула основательный клок из его усов.
Теперь Никита увидел, что и он был кавказцем. От этого желание вмешиваться, если оно и было, сразу же исчезло. Национальные разборки, ему-то что за дело?
Пленник кашлял, хватая ртом воздух. Говорить он пока не мог, и бандиты терпеливо ждали.
– Ну, - сказал наконец небритый, - что сказат хочиш?
Сидевший на стуле разразился бранью. То, что он именно ругался, было понятно даже Никите, не знающему языка: столько ярости было в его голосе. Даже пена летела с губ. Небритый послушал-послушал, да и заехал ему стволом револьвера по лицу. Пленник сразу же замолчал, тяжело дыша и сплевывая кровавые сгустки на пол.
– Ти нэправилна сэбя видеш, - сказал тот, что стоял у ящиков. - Ругатся нэ нада. Ми нэ панимаим, что та гавариш, не ти ругаиш нае. А ми хатим с табой гаварыт. Будиш, или апят рот заклэит?
Пленник кивнул. Что ему еще оставалось делать? Никите все происходящее жутко не нравилось. Пока это походило на типичное похищение ради выкупа. Может, действительно вернуться наверх и вызвать милицию? Или посмотреть, что дальше будет?
– Что вы от меня хотите? - хрипло выдавил пленник. Речь его в отличие от посетителей была правильной, неисковерканной.
– Другое дэло! - заулыбался тот, что у ящиков. - Пагады, Ашот, нэ бэй его. Видиш, челавэк гаварыть хочит. Панымаиш, друг, дэнги нам нужны. Савсэм мала - сто тысач доларав. Ми знаим, ест у тэбя эти дэнги. Зачэм тэбэ? Еще заработаиш. А нам они очин сийчас нужны. Даже нэ представляиш, как нужны. Ти нам дэнги даеш - ми тэбя отпускаим. Дагаварылис? А то плоха тибэ будэт. Ашот знаиш какой звэр!
– Нет у меня таких денег! - вдруг заорал пленник так громко, что бритый зажал уши руками, а небритый опять съездил кричавшего по лицу. Даже у Никиты за ящиками в ушах зазвенело.
– Ест, друг, ест, - ласково сказал бритый. - Ми знаим.Ти лучше атдай, а то савсэм плоха будит. Ноч длинная. Нэ атдаш - убем. Нам нэ жалка. Эта тибе жалка.
Да, на национальные разборки это не походило. Старая как мир история - богач и разбойники. Только в этом случае, получив деньги, они его обязательно убьют. Ведь даже лица не скрывают. Или просто не боятся Никого?
