Над ними прохлопали крылья. Тяжелая птица села на ветку сосны (а может, и не сосны) и посмотрела прямо на Литу.
— Робин фон Крейтцер, — прошептала Лита, медленно узнавая в птице своего старого знакомого. Тут рядом с ним на ветку опустился еще один пернатый.
Птицы раскрыли клювы и запели на три голоса:
Кто этот рыцарь в латах?
Латы в заплатах,
Лицо в свинце,
Три года войны — на лице.
Медленно сел на камень.
На зубах скрипит тмин.
Он один
Остался так сентиментален.
Кто эта дева?
Подошла, села
По левую
Руку.
Скука
На белом лице
Тень.
Это пролетела птица.
"Не сиди на камнях!" —
— кричит она деве с небес, —
"Простудишься, дева, простудишься!
Встань — и иди!"
Птицы одновременно закрыли клювы и замолчали.
— Я лучше пойду, — сказал Колумб, пряча руки в карманы пальто. Лита не ответила. Кристобаль встал, потоптался на месте.
— Жизнь трепетна, невзрачна и нереальна, — сказал он и, повернувшись, пошел прочь, не оглядываясь.
— Это кому как, — пробормотала Лита.
В воздухе рядом с притихшей водой вдруг заверещало. От неожиданности Лита вздрогнула и вскочила на ноги. Птицы забормотали:
— Она послушалась нашего совета.
— Она встала с камней.
— Она боится простудиться.
И птицы, тяжело взмахнув крыльями, улетели. Лита прислушалась. В воздухе, там, где раздался испугавший ее звук, кто-то сипло шептал:
— Да, да, пятый на месте… Да… Куда же она денется… Не могу… Не-мо-гу!.. Да, потом перезвоню…
— Подслушивал! — укоризненно произнесла Лита. — Гад! Гаденыш! Аспид! Змий!
— Всё, пока, — дошептали в воздухе, и там немедленно замаячил мобильный телефон и очки.
— Не строй из себя Чеширского Кота, — разозлилась Лита. — Появляйся весь!
— Я думал, — начал оправдываться Фома, появившись, но, увидев глаза Литы, затих. Потом облетел ее кругом, задумчиво потирая подбородок, и сказал:
— Ты другая. Сменила имя?
— Угадал.
— Тебе идет, — сказал Фома и вдруг процитировал густым, низким, совсем не своим голосом: "Никто не может с точностью установить, какого упрека он заслуживает".
— И что это значит? — спросила Лита.
— Понимаешь, — сказал Фома, — раньше твое биополе было диаметром в два метра. А сейчас… Сейчас… — он протянул ладонь и что-то пощупал вокруг Литы. Судя по движениям, Фома, как показалось Лите, что-то невидимое завинчивал или отворачивал. — У тебя осталось только семьдесят сантиметров, — наконец сказал он.
— И куда же делось остальное?
Вместо ответа Фома рассказал Лите сказку.
О МАЛЬЧИКЕ, КОТОРЫЙ УМЕЛ ОЖИВЛЯТЬ РЫБУ, или УКУС СВОБОДЫ
