— Только не спрашивай, почему он Золотой, если совсем не золотой, — предупредил Янбур.
— Ладно, — кивнула Лита, соглашаясь, хотя на самом деле ей очень хотелось спросить и это, и почему нельзя спрашивать, и что будет, если все-таки спросишь. Но она только сказала:
— Мы должны войти внутрь?
— Если хочешь, войдем.
— Хочу.
И они вошли — в незапертую дверь, которую Лита, кстати, тоже не заметила сразу.
И вот что происходило внутри дома.
Янбур сразу подсел к смуглой девушке с прямыми белыми волосами и зашептал ей на ухо какую-то долгую фразу. Девушка побледнела и нервно хихикнула, а Янбур прижался к ней плотнее, взял за руку и начал целовать в ладонь.
Другой рукой он все время проводил по поясу (своему), проверяя — на месте ли меч.
Еще в комнате был большой книжный шкаф, пустой. А также два стула, на каждом из которых спали кошки, и еще диван. Эти кошки почему-то не вызвали у Янбура чувства дискомфорта. Значит, здесь кошки бывают, а в лесу их не бывает… Лита заметила еще и диван, но он был как раз занят Янбуром и беловолосой девушкой. За шкафом стояли двое молодых людей, спорящих вполголоса.
Из комнаты наверх вела лестница, на ее нижней ступеньке сидела худосочная тетенька в джинсах и маечке с наколотыми там и сям значками. Она читала разномастные листки бумаги, тихо плакала и громко всхлипывала. Чуть выше расположилась парочка. Они курили и, перебивая друг друга, декламировали стихи:
В зарослях прокрустовой капусты
Тают пустосмехом злые хрусты.
Я черчю иглой на стеклах звуки.
Ты поешь обугленности-знаки.
Если в облаках тебя упустят
Розовые пасти крокодайлов —
Брось им в ноздри веточки кораллов,
Собранные в складочках капусты.
Пробираясь мимо них наверх, Лита подумала: "Танагар бансу офиор, ашкач сассачып скунахар бул балкул. Церче церсе локредсе. Си Синальпон сальпо, бул бансу. Шибра пулчех миреньвох."
— Зачем мы сюда пришли? — сказала она вслух, когда оказалась в коридоре со множеством древних дверей. Где-то уже это было, где-то она это видела или читала. Лита толкнула первую попавшуюся дверь и застыла на пороге. Было от чего застыть.
Лита увидела окно без занавесок, снаружи к стеклу прижимались зеленые ветки. Под окном стояла детская кроватка на колесиках, но без боковой стенки, поэтому выполняла она роль двухместного креслица. Но не это поразило Литу.
На кроватке сидели двое. Черноволосый братец Янбура — Ингьор, — в совершеннейшем неглиже. Рядом, а точнее, почти что на нем, сидел Фома, тоже неодетый, но в очках. В момент, когда Лита открыла дверь, они уже готовы были перейти от объятий и поцелуев к более конкретным действиям.
