Ева услышала позади себя движение. Она повернулась в седле и увидела, что к ней через заросли бесшумным шагом приближается чалая.
Легкий порыв ветра вызвал шелестящий вздох у стройных молодых елочек. Белоногий беспокойно пошевелился, когда ветер донес до него запах мустанга. Ева молча потрепала мерина по шее, чтобы как-то успокоить.
— А где вьючные лошади? — негромко спросила Ева, когда подъехал Рено.
— Я оставил их на привязи на тропе. Они поднимут шум, если кто-нибудь попробует подобраться к нам с той стороны.
Рено поднялся в стременах и посмотрел в сторону луга. Затем снова уселся в седло.
— Нет кобыл, — сказал он тихо. Его губы растянулись в легкой улыбке. — Судя по его виду, этот молодой жеребец получил первый урок, связанный с женщинами.
Ева вопросительно посмотрела на Рено.
— Когда нужно выбрать между старым жеребцом, который знает, где найти пищу, и молодым, который сходит с ума по женщине и не знает ничего, — растягивая слова, произнес Рено, — женщина всегда выберет старого жеребца и полный комфорт.
— Женщина, доверившаяся обещаниям первого попавшегося молодого жеребца, у которого на уме только секс, не переживет и одной зимы.
— Ты говоришь как истинная женщина.
— Естественно, — сухо ответила Ева.
Рено неожиданно улыбнулся.
— Ты права.
Ева взглянула на жеребца, затем снова на Рено, вспоминая, что он сказал, когда забрал у нее золотое кольцо с изумрудами.
— Кто она была? — поинтересовалась Ева.
Рено поднял черную бровь в немом вопросе.
— Женщина, которая предпочла твоей любви комфорт и обеспеченность, — пояснила Ева.
Щетина на лице, выросшая за несколько дней пути, не смогла скрыть желваки, которые задвигались на скулах Рено.
— Почему ты считаешь, что была только одна женщина?
— Ты не похож на человека, которого нужно учить дважды.
Уголки рта у Рено приподнялись.
— В этом ты права.
Ева молча ждала, но в ее внимательных золотых глазах светилась сотня вопросов.
Перемена в голосе Рено была просто поразительной. В его тоне не было ни ненависти, ни любви — одно лишь холодное презрение.
— Что она тебе сделала?
Он пожал плечами.
— То же самое, что большинство женщин делает с мужчинами.
— Что же именно?
— Ты должна это знать, gata.
— Потому что я женщина?
— Потому что ты чертовски здорово умеешь дразнить… как и все женщины, которые распаляют мужчину, чтоб он сначала наобещал, а потом сделал почти все, что им нужно.
Рено прищурился и добавил:
— Почти все, но не совсем.
— Что же ты не сделал? Ты не полюбил ее?
