– А я внучонка на балконе закрыла, – вмешалась в беседу очень взволнованная бабушка. – Он там сидит и поёт: «Хрундиляк и пундиляк!..» Тьфу!.. Мне дед говорит: «Глупая, на балконе удочки с лесками. Убежит! Всё равно убежит». Вот я и караулю тут. Не дам в калитку войти. Меня, старую, не проведёшь.
– Мамочки, милые! – кричит самая молоденькая, очень взволнованная мама. – Кто бинокли дома имеет? Бегите скорее на крыши, глядите, милые, в оба. Мой такой маленький, всюду прошмыгнёт. Беленький он, в матроске, на шапке ленточка…
– Ах, такой-сякой, ах, разбойник! – сочувствуют мамы, плотнее смыкая взволнованные ряды. – Ишь чего надумали, сорванцы! День и ночь будем стоять, всю неделю, никого не пропустим, никто не прошмыгнёт!..
Глава двадцать вторая,
про синее море
Но постойте, постойте! Не может этого быть! Кто там летит над городом на тонком и лёгком шаре?
Он! Конечно, он, мой добрый волшебный художник! Летит и смотрит: нет ли где обиженного мальчика?
Чтобы утешить его. Помочь малышу, если не опоздал.
За каждого нами нарисованного мальчика мы в ответе. Ни один мальчик, даже самый маленький, не должен остаться одиноким.
Но шара с мальчиком нигде не было. Ветер нёс лёгкий, почти невесомый шар, бил, и швырял, и раскачивал кабину. Художник цепко держался обеими руками за борт. Вы, конечно, помните: на шаре не было никаких приборов, и художник совсем не умел управлять полётом. Ветер нёс его сначала в дальние дали. Потом ветер подул в обратную сторону и, как вы понимаете, вернулся туда, где была необыкновенная школа.
«Наверное, так и надо, – подумал художник. – Я никогда не найду Нарисованного Мальчика без моего друга Самоделкина». И нарисовал на дне кабины камень. От груза шар опустился пониже. Камень вышел отменный, хотя рисовать при такой болтанке не очень удобно.
Карандаш нарисовал другой камень, чтобы шар не пролетел мимо школы, и увидел внизу непонятного человека с длинным, как морковка, носом.
Человек махал руками, подпрыгивал, потом наклонился, поднял камень, приложил его к одной своей резиновой подтяжке, натянул её, как рогатку, резинка шлёпнула, камень взлетел и ударил в упругую ткань шара. И тоненький голубой шар начал падать, словно детский шарик, если проколоть его какой-нибудь острой булавкой.
– Необычайно смешно! Хе-хе-хе! – подскакивал внизу человечек. – Ой, не могу! Невероятно смешно! Хе-хе! Ужасно весело…
На высокой пальме кричал, махая крыльями, взъерошенный попугай:
