- Простите, я разыскиваю Сесили Уокер.
- Я Уокер, но никакой Сесили я не знаю. «Пресвятая матрица, ну что за болван, - подумал
Алан, - так бы и дал себе по башке». Конечно, он знал, кто эта женщина: мать Сесили, и если она беременна, то, значит, он попал в 1948 год.
- Извините, ошибочка вышла. У меня сегодня трудный день.
Розами уже не пахло, деревья стояли голые, на земле лежал снег, дул сильный северо-восточный ветер. Алан настроил на нужную температуру термостат на своем комбинезоне и спрыгнул с велосипеда.
- А-а, явился, - с издевкой заметила Сесили. - И снова попал в яблочко.
Она прибавила с десяток килограммов. Вокруг глаз и возле рта появились морщины. Толстая вязаная кофта поверх безразмерной футболки, джинсы, мохнатые шлепанцы. Она оглядела его с ног до головы.
- А ты вообще не стареешь, везунчик?
- Можно войти? Ужасно холодно.
- Входи, входи. Чашку кофе не желаешь?
- Ты имеешь в виду жидкий кофеин? То, что надо.
Алан пошел следом за ней в гостиную, и у него челюсть отвисла от удивления. Красный диван исчез. На его месте стояло что-то вроде гигантского банана. Новый телевизор в четыре раза больше старого, и никакой рогатки сверху. Нет и в помине цветастых обоев - ровные белые стены, практически как в его собственной квартире.
- Садись, - сказала Сесили.
Она на минутку вышла из комнаты и вернулась с двумя кружками. Одну из них она грохнула перед Аланом, так что кофейное мини-цунами выплеснуло коричневую волну прямо ему на ноги.
- Сесили, ты чем-то расстроена?
- Нормально! Он возвращается через пятнадцать лет и спрашивает, не расстроена ли я.
- Пятнадцать лет! - обомлел Алан.
- Именно! Сейчас тысяча девятьсот девяносто четвертый, вот так, недотепа.
- Не могу поверить, любовь моя, и ты все это время ждала…
- Черта с два! - перебила его Сесили. - Когда я встретила тебя тогда, в семьдесят девятом, то поняла, что и минуты больше не проживу в этом так называемом браке. Наверное, я установила рекорд по самому короткому замужеству и самому быстрому разводу. Уж по меркам Данвилла, точно. В итоге я превратилась в тридцатилетнюю разведенку, не прожившую с мужем и двух месяцев, и мне пришлось снова проводить субботние вечера в одиночестве, намывая голову. А люди судачили. Бог мой, как судачили! Но мне было все равно, потому что я наконец встретила свою половинку и ждала от будущего только хорошего. Он же сказал, что все устроит. Сказал, что вернется. И я ждала. Ждала год. Потом два. Потом три. Через десять лет я устала ждать. И если ты думаешь, что я разведусь еще раз, то ты спятил.
