Лабус закончил с Захаром и направился ко мне — из-за тумана фигура его казалась слегка размазанной.
— Давай посмотрю, — присев, Костя сдвинул мои очки с лица на шлем. — Сколько пальцев видишь?
— Три, — сказал я, щурясь. Глаза слезились. — Лабус, отвали, я в порядке! Вкалывай свою дрянь и идем смотреть, что там в этой части. Нам укрыться нужно где-то, стемнеет скоро, а мы тут как на ладони.
— Сиди спокойно, Леха. Сейчас я для тебя командир, понял? Ты пальцы посчитать не можешь, вон, глаза разбегаются как у кроля, а рвешься смотреть на что-то.
Меня била дрожь. Только теперь я сообразил, что вокруг нет никакого тумана — затянувшую мир пелену кроме меня не видит никто.
Лабус достал одноразовый шприц.
— Так, ладно, сиди на месте и не шевелись.
Укол. Холодная волна по телу… Туманная пелена плеснулась — и пропала, сознание как поплавок выскочило из серой мути, я очень четко и ясно увидел окружающее: деревья, трава, ограда вокруг воинской части и КШМка с антеннами, стоящая перед раздолбанными воротами. Поднял руку, растопырив пальцы, посмотрел — они не дрожали. Хорошо! Главное, мне было все по хрену! Я сейчас мог сражаться хоть с целой армией.
— Ты мне случайно не тарен вколол? — подозрительно спросил я Лабуса.
— Обижаешь, Курортник, такую гадость с собой не ношу. Это ж прошлый век. А что, тебя храбрость одолела? Знакомое дело… Не боись, сейчас пройдет, все нормализуется. На вот, — Костя протянул мне пару таблеток. — Проглоти и запей.
Я снял с пояса флягу, медленно свинтил колпачок. Действительно, шальное желание нестись вперед и крушить врагов направо и налево почти прошло, оставив по себе лишь бодрость. В голове было ясно и тихо, мысли маршировали четким строем, как солдаты на плацу. Запив таблетки, я повесил флягу обратно. При этом искоса поглядывал на бойцов и видел — Марат, Большой, даже Лабус смотрят на меня со странным выражением, а если мы встречаемся взглядами, отводят глаза… Они, значит, считают, что я в смерти Малого виноват, что бросил его там?
Лабус сказал:
— Теперь нормально? Запомни: через час где-то тебя опять будет мутить, но недолго, переживешь. Теперь, хочешь, ссадины на лице зеленкой замажу? За камуфляж сойдет, — и он заухал своим совиным смехом.
Стоящий рядом Большой натужно улыбнулся, но тут же лицо снайпера опять вытянулось, и он спросил:
— Командир… Что там произошло?
Все уставились на меня. И взгляды у них были странные.
— Там контролер появился, — сказал я.
