Она вышла из столовой, а Ноэлла, быстренько расправившись со своим супом, побежала вслед за ней.
Вещей у нее на самом деле было немного – несколько платьев, сильно поношенных и заштопанных, которые она, однако, считала самыми лучшими из своих нарядов, да два изысканных вечерних туалета, принадлежавших Ноэлли.
Ноэлла облачилась в платье с пелериной, которое носила еще ее мама, сочтя его самым подходящим для путешествия из всего того немногочисленного, что у нее имелось. Надев на голову лучшую мамину шляпку, в которой та ходила в церковь, она решила, что выглядит более-менее прилично.
Взглянув на себя в зеркало – рама отсутствовала, поскольку Ноэлла продала ее вместе с туалетным столиком, – она проговорила, обращаясь к нянюшке:
– Ну и вид у меня! Ни дать ни взять какая-то бедная родственница!
– Ничего, тем скорее его светлость накупит вам нарядов, чтобы не было стыдно за свою сестру, – заметила та, и Ноэлла не могла не улыбнуться.
Вскоре вернулся мистер Рэвен. С собой он принес пирог со свининой, который купил на почтовой станции. Он велел им съесть его как можно быстрее, поскольку нужно было двигаться в путь. Ноэлла смогла проглотить лишь несколько кусочков, зато нянюшка с Хокинсом в считанные секунды прикончили пирог, не оставив ни крошки. Они еще жевали, а мистер Рэвен уже поторапливал их, крича, что нечего заставлять лошадей ждать.
Когда, наконец, Хокинс запер входную дверь и вручил ключ Ноэлле, у нее было такое чувство, словно ей снится дурной сон.
Неужели она и впрямь покидает дом, в котором родилась и в котором прожила восемнадцать лет? Неужели и правда уезжает с каким-то незнакомым человеком, ворвавшимся в ее жизнь всего несколько часов назад? Возможно ли такое, что она собирается выдать себя за Ноэлли, тело которой покоится рядом с телом мамы?
– Это просто безумие! – сказала она себе.
И в то же время Ноэлла чувствовала странное волнение и необыкновенный прилив сил. С приездом мистера Рэвена все вокруг изменилось, словно по мановению волшебной палочки. И самым замечательным было то, что теперь ей больше не придется ломать голову, где раздобыть еду.
Взглянув на нянюшку, сидевшую в карете напротив, Ноэлла в очередной раз подумала о том, что поступает правильно. Хотя то, что она собирается сделать, достойно порицания, она не могла оставить двух добрейших людей, нянюшку и Хокинса, умирать с голоду.
Ведь стоило Хокинсу поесть нормальной пищи, как он совершенно преобразился. Сейчас он сидел на козлах, покачиваясь в такт движению кареты, и видно было, что он полон жизненных сил.
