Затмение случилось в те дни, когда вернулась ни с чем бригантина императора. Тогда горожане решили обратить мольбы к Богоматери, слывшей покровительницей города. Священники носили святой лик Девы Марии вдоль стен города и толпы народа следовали за носилками с иконой, совершая моления на улицах и во храмах города.
Но злая воля и тут напомнила о себе.
Во время одного из уличных молебнов носилки покачнулись и святой лик ударился оземь. Те, кто бросился поднимать икону обнаружили, что оторвать ее от земли не так-то просто, потому что икона вдруг стала тяжелой как свинец. Когда же наконец ее водрузили обратно, грянул гром и проливной дождь обрушился на город.
Завершал череду недобрых знамений непроглядный туман, неожиданно опустившийся на город следующим утром, чего в мае месяце никогда еще в этих краях не случалось. В ночь перед туманным утром над куполом Святой Софии многие заметили странный белесый свет. Источник света так и остался неизвестным, однако видели свечение и в турецком лагере, после чего султан призвал к себе толкователей знамений и они отвечали, что свет сей означает скорое торжество истинной веры, которая вот-вот озарит своды главного храма Константинополя.
В ту же ночь жители города наблюдали далеко в полях за стенами другие огни. Их было великое множество, так что иные обрадовались, решив, что это армия христиан спешит из Европы на помощь осажденному городу.
Однако на утро огни бесследно исчезли, как будто их и не было.
25 мая в ставке султана состоялся военный совет. Первым выступил визир Халил-паша. Он призывал свернуть лагерь, раз уж не удалось взять город наскоком, и отступить, пока на помощь Константину не пришла подмога из Европы и корабли венецианцев. Вот тогда-то, утверждал этот Халил, армия султана попадет в настоящий переплет.
Многие в совете были на стороне Халила, который слыл осторожным военачальником и терпимым мусульманином, к мнению которого прислушивалось старшее поколение янычар.
Следом, однако, выступил Заганош-паша, честолюбивый молодой генерал, недолюбливавший старого Халила. Он стал убеждать султана, что, напротив, осаду надо продолжать с удвоенной силой. Он указал Мехмеду на добрые знамения прошлых ночей, напомнил, что император Александр также был юн, что не помешало ему овладеть миром, и что нужно предпринять еще одну, решающую попытку, чтобы захватить город.
Выступление Заганош-паши пришлось по душе султану и он вышел к солдатам. Брать ли нам город или отступить, спрашивал он янычар, и те, предвкушая разграбление города, призывали своего султана к немедленному штурму.
