Мы разбирали с подноса пробирки с чаем: «Земля дорогая здесь. Старый квартал – очинь престижно. Бизнесмены хотят строить новые дома – большие дома. Старые дома мешают строить новые дома! Бизнесмены нанимают плохих людей и плохие люди поджигают старые дома. Памятник сгорел – земля свободный. Турецкий бизнес полный вперед!».
Корабль развернулся и резко двинул поперек Босфора. Девушки в драпировках загомонили – мы шли под киль сухогрузу. Остальные пассажиры с любопытством смотрели, чем кончится дело.
Даже продавец чая поставил поднос и вышел к перилам.
Из нашей трубы вырвался ошметок черного дыма, раздался гудок и капитан прибавил ходу. Сухогруз тоже загудел, и от звука у меня заложило уши. На секунду показалось, что столкновение неизбежно. Но в последний момент мы проскочили – и пока улепетывали, мимо все двигалась черная стена в ржавых подтеках.
Когда сухогруз прошел, Азия осталась далеко.
Мы высадились на берег в Топхане. На пятачке у самой воды белел точеный павильон. Я вопросительно глянул на Мехмеда.
«Мечеть Нусретие» – он поднял палец к небу. «Знак победы».
«Над кем?» – убрал очки в футляр.
«Янычары!»
«Не понял?»
«Такая история!» – он засеменил впереди, размахивая руками, как будто хотел ухватить пустоту. «Ах, такая история!» – слышалось из полумрака. «Девятнадцатый век! Янычары делают в городе мятеж. Хотел еще деньги, еще власть хотел. Какой жадный! И султан Махмуд приказывал убить янычар, пушками убить»
«Но зачем, зачем?» – кричал я вдогонку.
«Как это?» – останавливался. «Столько лет вино, грабеж, разврат. Нихарашё-ё! Столько лет турецкая слава – турецкий позор. Плёхо! Надо смыть позор! Больше нет в Турции янычары. А мечеть есть. Нравится?»
Садовая беседка, увеличенная до размеров слона.
«Очень».
И мы шли под пальмы.
Через газон вела дорожка. За спиной остался Босфор, он светился голубым огнем сквозь черные лопасти пальм. Впереди по шоссе машины шли уже с горящими фарами. На этой стороне темнело быстро. Тень от холма падала на берег, и пока на заливе полыхал закат, здесь наступали сумерки.
Через дорогу приткнулась еще одна мечеть и я сразу узнал ее размашистые стабилизаторы. Не мечеть, а перевернутая чашка с огромными ручками. Паук на черных лапах.
Эту мечеть Синан построил в конце жизни. Ее заказал Кылыч Али-паша: итальянец, флотский адмирал. Говорят, когда он просил землю, султан Мурад махнул рукой на Босфор и паша приказал завалить пролив у берега землей и камнями.
Они-то и стали фундаментом для мечети.
