А, вон он о чем. И зачем ему? Углев медленно покачал головой.
– Ну, чуть-чуть. Мало культуры. Как с луны.
– А у меня вообще хана, – прохрипел старик. – Боюсь, Игорь завалит, а потом они меня где-нибудь пришибут. И на хрена ему кандидатская?
“Ты же сам идею подхватил”, – хотел было укорить Углев, но промолчал.
Он понял из бранчливых слов Шамохи, что на все его опасения Игорь отвечает с легкой улыбкой: мы это оформим… и трет указательный и большой пальцы, давая понять, что не пожалеет денег. Но ведь в научном мире не везде, наверно, срабатывают деньги? На кого нарвешься. Если ехать в областной центр, там в ученом совете есть пара профессоров, которые помнят Шамоху по университету (вместе учились). В Красноярске имеется один член-корр – этот заканчивал сиречьскую школу уже при Углеве. Принципиальный, жесткий паренек.
Так куда Игоря лучше везти?
Валентин Петрович не знал, что и посоветовать. Он сидел рядом с
Шамохой, тоскливо глядя на черный виноград, и у него было такое ощущение, что и сам Игорь где-то рядом, за дверью. И, стыдясь за недавний страх, наверно, поэтому чрезмерно громко, спросил:
– Слушай, Иваныч, ну, вот ты, умный, много знаешь, психолог отменный… почему вот ты нищий и я нищий, а эти ребятки… это что, все через кровь? Или в них все же талант коммерции?
Шамоха хмыкнул, поплескал белесыми ресницами.
– Наглость, больше ни х… Ты взятки берешь?
– Я?!.
– Да знаю, знаю… если бы брал, мне бы сто раз доложили… И я не беру.
Ну, не могу, бля! – Зло скалясь, Кузьма Иванович глянул на стекляшки капельницы. – Но дело не в этом. То, что они волки, само собой. Но неужто всё через чулок на морду? Не верится. Видать, у них чутье… опять же компашкой держатся… туда палец не всунешь… Может, какие-то оптовики, и хотели бы мимо них в наш городок пробиться, но хер в нос!.. – Он устал, помолчал, прислушиваясь к своему хриплому дыханию: – Сказать по правде, я обрадовался, что с копыт свалился… думаю, отстанет… а он всех врачей на уши… заграничные лекарства… придется готовить к защите…
И зачем Игорю ученое звание? Что за мода? Депутаты, главы администраций защищают диссертации… теперь и торгаши, воры… хочется показаться умнее, образованней? Углев вспомнил, как осенью после бани в первый и последний раз был в коттедже Ченцовых, Игорь провел гостя по всем трем этажам и с горделивым видом кивал на свои приобретения – живописные картины.
– Как, Валентин Петрович, одобряете?
Картины висели в очень дорогих, кажется, позолоченных рамах. На холстах – жалкое подражание импрессионистам и кубистам прошлого… небрежные жирные мазки… что-то вроде задницы обезьяны со вспученным розовым наростом… подпись “Роза мира”… вот нечто на шампуре или оси вращения… напоминает, впрочем, одну из композиций Кандинского, Углев помнит по изданным альбомам… А вот и вовсе чушь собачья, нечто с подписью “Желтый квадрат”… Наверняка, глумясь и веселясь, местные или иркутские живописцы намалевали безграмотному молодому богачу эти картонки и холсты.
