– Вы умный, знающий человек. Патриот. Скажите прямо: вы не жалеете, что разрушили СССР?
Валентин Петрович привычно сделал очень внимательное лицо. Игорь жевал виноград. Они ждали. “Некорректно спрашивает. Не жалеете, что разрушили СССР? Как будто я разрушил. Он должен бы спросить: не жалеете, что СССР разрушился? Или: не жалеете, что Ельцин СССР разрушил? Ведь он это имеет в виду”.
– Конечно, жалею. Разорваны кровные связи.
– Наших стали притеснять в южных республиках, да? А при коммунистах так не было. Ведь правда?
Углев грустно улыбнулся, но вступать в бессмысленный разговор?..
Он-то хорошо помнил: в те времена только у РСФСР и чуть-чуть у БССР был положительный взнос в общий карман СССР. И, значит, страдало негласно именно русское население. Но говорить об этом собеседнику – только вызвать в ответ слова, что были первыми в мире по выплавке стали и чугуна на душу населения, что нас боялись, а сейчас ноги вытирают… Это Углев слышит каждый день. Несмотря на то, черт побери, что в Сиречи большинство жителей – потомки сосланных и сбежавших из
России! Например, у Калиткиных дед был зажиточный крестьянин из-под
Рязани – его отправили этапом в Сибирь, выбив зубы за характер. В местном музее есть даже фотоуголок, посвященный этой семье. Его, понятно, организовали сами нынешние Калиткины. И все равно, этакая аберрация памяти! Либо… лицемерие, переход на условный патриотический язык. Никто в эти слова не верит, но как бы так надо среди своих.
Разговор не получался. Игорь блеснул белыми зубами:
– Ешьте, выпивайте, про отдых не забывайте…
Но все же и младший Калиткин захотел поучаствовать в дискуссии.
– А вот скажите, Валентин Петрович… так сказать, если сформулировать…
О чем он? Когда Федя учился в школе, стоит, бывало, у доски, сгорбившись, как верблюд, и все изображает из себя полуграмотного мальчишку: нарочно путает ударения, корежит слова, которые тут же ему простодушно поправляет, краснея от гнева, Эмма Дулова:
– Ах, как вы можете?! Там руководитель не мар-да-рин, а ман-дарин.
– Чё? А! Манда… манда…
Класс хохочет.
– Прекратите! И стихи Пушкина здесь звучат так: “Еще ты дремлешь, друг прелестный…” А не перлестный!
– Чё?! Пер… пер… – Дубина он был в школе и грубиян, этот младший
Столб, младший Калиткин. И о чем же ныне спросить пожелал?
– Конечно, мы с братом как бы понимаем: сейчас больше свободы. Но к чему привело? Бардак и как бы воровство. Дети даже у своих родителей… Один вот недавно пошел к бандитам, чтобы те у родителей выкуп запросили, а потом часть денег ему… Ты, Игорь, смотри!
