Яростное молчание. И в этом наверняка у него есть какой-то свой метод, как в скрещивании растений, научно обоснованный… его вряд ли собьешь! А что мы при этом испытываем (слился уже чувствами с
Нонной), ему наплевать! Главное для него – научное совершенство,
“абсолют”! Не имеющий никакого отношения к жизни!.. во всяком случае
– к сегодняшней!
В гордом молчании брякал ложкой. Потом, немножко оставив каши, отодвинул пиалу.
– Каша вся в комках! – произнес надменно.
Гурманом он исключительно здесь сделался, переехав к нам. Раньше, в сельской своей жизни, что попало ел. “Гвозди переваривал!” – как сам гордо говорил. Теперь гурманом заделался!
– Отец!.. – после восклицания этого я долго молчал. Что бы ему сказать такое, как бы уладить все? Безнадежно! – Отец! Скоро Нонна выходит. Она… не совсем в порядке еще. Прошу тебя: не придирайся ты к ней! Главное сейчас – не истина, как ты любишь, а спокойствие.
Не спорь с ней – даже если она не права. Она этого не выдержит.
– А я – выдержу?! – Отец тоже уже задрожал. Очаровательный завтрак.
Судя по нему – все готово к приходу Нонны. Вспомнил недавний их скандал. “Если он будет… баррикады в своей комнате делать, – Нонна дрожала, – я вообще из дома уйду!” – “Ты в стол мой лазаешь! Деньги берешь!” – “Я?!” – “Ты!” Трудно тут с гармонией! Но вроде немножко успокоили там ее?.. С другой стороны – только она и вспоминала вечером: “Пойдем к отцу твоему, поговорим. Ить скучаить”. И мы шли.
– Ну, спасибо тебе за разговор. И завтрак! – Отец скорбно поднялся. – Как меду напилса!
Сутулясь, слегка склоняясь вперед, как пеший сокол, по коридору пошел. Зря я его! Это я сам жутко боюсь ее прихода – а вину, уже заранее, на батю валю. А он-то чем виноват? Выбрал свою линию – на возраст девяносто двух лет – и этой линии держится. И не уступает! И прав! Я от победителя-бати устаю, но каков будет он – побежденный?
Вот когда горе начнется. Не приведи господь!
Отец строго из коридора выглянул, махнул своей огромной ладонью.
– Суда иди!
Что-то там изобрел. Побитым уходить с поля боя – не в его правилах.
Взял в руки себя, что-то придумал.
– Это ты наворотил? – указал на рубашку мою, брошенную на сундук. -
Так это и останется?
Молодец! По очкам – победа! Я кинул в сундук рубашку грязную, а заодно и кальсоны его, которые он протянул мне величественно, и гордо ушел. Молодец! Пока он побеждает – или пусть думает, что побеждает, – жить все же легче ему. И нам, стало быть, легче – когда в форме человек!
