Мэра тогдашнего звали Кидалов; в прошлом он работал вице-губернатором, и глава области поставил у руля местного самоуправления, как он сначала полагал, “своего человека”. Сергей про себя постоянно восхищался Кидаловым. Во-первых, он никогда не орал. Во-вторых, он существенно поднял мэрским людям, как за глаза называли служителей местного самоуправления обыватели, заработную плату. В-третьих, он так красиво рисовал городское будущее, что всем хотелось на него работать… тогда все работали, чтобы побыстрее увидеть, наконец, обещанное умными московскими людьми, выступавшими по каналам центрального телевидения, счастливое капиталистическое будущее. Кроме того, по местным телеканалам обещали такое же, если не более счастливое будущее местные люди. Им, правда, верилось меньше, чем московским: то ли потому, что местные были глупее, чем московские, то ли потому что местных хотя бы чуть-чуть знали, а московских не знали совсем.
Но у светлого будущего в городе, которым управлял мягкий умница
Кидалов, был враг, великий и ужасный, правящий N-ской областью с коммунистических времён губернатор Стояковский. Его традиционно ненавидели и боялись интеллигентные жители областного центра, поэтому все газеты и телеканалы, театры и университеты, школы и больницы постоянно объяснялись ему в любви, зачисляли его в почётные профессора, врачи и меценаты. Это настолько надоело промышленному пролетариату, что на выборах этот полностью несознательный класс неизменно голосовал против Стояковского. Последний натурально приходил в бешенство, затаивал зло, требовал от работников умственного труда новых подвигов в пропаганде его государственных заслуг и полагал, что козни против него строит неблагодарное местное самоуправление. Отчасти это было справедливо: в мэрии по заведенной традиции всегда держали фигу в кармане и вели с областью тихую непрекращающуюся холодную войну.
Конечно, это несколько противоречило общей весёлой и братской демократической атмосфере девяностых. Но случались в то время и такие вот воспаления, обусловленные отравляющим воздействием родимых пятен социализма.
Борис Хитров, на какое-то время совсем оставшись без денег, начал было опускаться. Заниматься частным извозом на собственных “Жигулях” ему претило, а его ракетные способности перестали представлять собой какую-либо рыночную ценность. Он стал попивать и бесцельно задерживаться на работе – очень не хотелось идти домой. Однако, осматриваясь по сторонам, он обнаружил, что цветные металлы, из которых они сооружали различные конструкции, остро нужны за рубежом,
