Можно, конечно, доказывать, что именно еврейская соломинка, а не тысяча других сломала хребет российской государственности, но это аргументы уже для маргинальных антисемитов. Я же скажу больше: вступление евреев в либеральные и революционные ряды, возможно, укрепляло их меньше, чем ряды их противников, ибо вызывало недоверие масс к освободительному движению. Я думаю, Жаботинский не совсем сочинял, пересказывая один критический эпизод Первой революции: перед взвинченной толпой, готовой по умелому зову ринуться на твердыни самодержавия, один за другим выступают пламенные еврейские ораторы, и – “Да это какое-то еврейское дело…” – зреет охлаждающая догадка в трезвеющих умах. Вот и национал-коммунистическим друзьям русского народа сегодня следовало бы благодарить еврейских активистов из Союза правых сил за предоставление самого надежного пропагандистского козыря.
Социальная жизнь противоречива и непредсказуема: совершенно неизвестно, кто причинил России больше зла – ее друзья или ее враги.
Впрочем, Солженицын и не опускается до обсуждения степени физического участия евреев в раскачивании России. Ему ли не понимать, что стойкость любого народа сосредоточена в его духовной сфере, в преданности своим – чтобы не оскорбить почитателей
Солженицына, в данном случае употреблю слово “святыни”, – в готовности ради их спасения в минуту опасности снизить претензии друг к другу. Основы практической политики тоже таятся в сфере коллективных мнимостей – в представлениях о коллективных целях, интересах, методах, – и вот их-то, по мнению Солженицына, русские упустили из своих рук в еврейские.
В этом и заключается главный итог книги (с.475): “Сила их развития, напора, таланта вселилась в русское общественное сознание. Понятия о наших целях, о наших интересах, импульсы к нашим решениям – мы слили с их понятиями. Мы приняли их взгляд на нашу историю и на выходы из нее.
И понять это – важней, чем подсчитывать, какой процент евреев раскачивал Россию (раскачивали ее – мы все), делал революцию, или участвовал в большевицкой власти”.
И все же возьму на себя смелость повторить, что евреи не создали ни одного из ведущих фантомов эпохи, а всегда только присоединялись.
Даже к фантому России как дикого нелепого страшилища евреям было трудно что-либо прибавить – столь блистательно и эта работа уже была выполнена русскими классиками. “Прощай, немытая Россия, страна рабов, страна господ!” – с такой силой выкресту не припечатать. Из
