Не то чтобы ей было совсем уж тоскливо. Пожалуй, вряд ли кто заметил, что ее слезы прожгли линолеум в коридоре и оставили маленькие дырочки с нежно-розовыми краями, а если бы заметили – подумали бы еще: стоит ли ссориться с невесткой? Одним своим плевком
Гера могла смыть всех родичей мужа в Мойку и занять квартиру как наследница по прямой… Сила есть.
Но ей нужно было всего лишь прощение. Здесь она его не получила.
Поэтому она просто ушла.
На улице ей встретился бомжового вида старичок-живописец – он писал набережную реки. Несмотря на серость дня и дождик, зарядивший с обеда, маленький холстик пестрел солнечными бликами, и вся работа была выполнена в оранжевом колорите.
– Нравится? – спросил старичок.
Гера утвердительно кивнула, зябко ежась под своим зонтом.
– Купите?
Тут девочке пришлось помотать головой.
– А в подарок возьмете? – не отчаивался старый художник.
– Пожалуй, что нет, – ответила Гера. – Вокруг меня уже долгое время не светит солнце.
– В таком случае вам лучше отправляться в пустыню и продавать дождь! – воскликнул старичок.
Гера вопросительно посмотрела на художника. Тот был весел, но весь вид его говорил о том, что он подарил эту идею совершенно серьезно.
– В пустыню?
– Да, в Америке это занятие крайне прибыльно. Только не ездите, умоляю вас, в Среднюю Азию. Там сейчас русских очень не любят.
– Я немка, – сказала девочка, но в принципе ей ничего не оставалось делать, как поблагодарить.
Художник приветливо отозвался в том смысле, что не стоит благодарности, и они расстались. Гера увидела свой автобус.
И вот уже ее транспорт жизнерадостно дребезжал по улицам Петербурга.
Пассажиров было немало, поэтому Геру туго прижали к стенке.
Кондукторша равнодушно обилечивала клиентов автотранспортного предприятия, граждане стонали, когда она прокладывала свой путь в человеческой массе: женщина была дородная, что и говорить. И пожилая, на повариху похожая.
Внимание Геры привлек диалог молодой супружеской пары. Супругов не было видно, но из разговора явственно слышалось, что они молоды и состоят в браке.
– Чё жрать, блин, будем, когда приедем? – гудел мужской бас. -
Только хлеб остался вчерашний.
– Ты бы чего полегче спросил, – отвечала девушка.
– Я есть хочу, – пожаловался обладатель баса.
– Я, между прочим, тоже.
– Я больше хочу. Я ведь больше тебя.
– Да уж, конечно! – с апломбом согласилась супруга, а после добавила уже обычным голосом: – На подножный корм скоро переходить будем.
Лопушки кушать, корешки одуванчиков…
