Ведь жизнь-то это моя была, и я веселая была, пока он не ушел. Да я и сейчас веселее вас, потому что вы какие-то, как эти…
Это был долгий путь – с двенадцати часов расчетного часа гостиницы до семнадцати часов окончания работы Бенуа, который обещался отвезти меня на виллу. Я сразу же зашел в супермаркет у вокзала, закупился так, что в моем рюкзаке позвякивало, а потом начал потихоньку-потихоньку спускаться к Флажэ.
Я вспомнил замечательный пражский обычай Великого Слалома и повторил это на брюссельский лад. Это было то самое, что могло меня выручить сегодня, – Великий Слалом, старинное славянское развлечение.
– Ан ферр дю ван руж, силь ву пле, – говорил я в каждом попадающемся заведении и испытывал радость оттого, что говорю по-французски. После того как я выпивал ан ферр, я иногда просил еще анкор, а потом, оставив щедрые чаевые, уходил.
Потом я неожиданно накупил кучу сувениров в Москву и детских игрушек, шел дальше с бумажными и целлофановыми пакетами в руках.
Потом я сдался и сидел на оградке газона около прудов, около конторы
Бенуа. Он подкинул меня вчера в Брюссель, пусть он и увозит, тем более сам предлагал. Велик-то меня на вокзале не ждет, а девять километров мне не пройти. Сил совсем нет.
В пять часов я вошел в контору и поздоровался с каким-то усатым человеком.
– О-о, я чувствую сибирский запах, – закричал Бенуа из дальнего угла. – Смотри, это мое рабочее место. Иди сюда. Именно здесь я обрабатываю разное дерьмо для этой замечательной газеты. Как дела? Я сейчас уже собираюсь, а ты пока можешь занять вот это кресло. – Он сразу убежал куда-то, а вернувшись, разбудил меня: – Поехали.
Я собрал свои пакеты, и мы отъехали на его машине, но вскоре встали у кафе. Я опять почти заснул.
– Пойдем, это то, что нам нужно. Все только брюссельское. Но знаешь, что я тебе скажу – алкоголь должен приносить радость, иначе он не нужен.
Я испугался, что это “Гринвич”, но мы были у другого кафе. Нам быстро принесли по красному.
– Ты же за рулем?
– Я оставлю сегодня машину в городе.
– На электричке поедем домой?
– Посмотрим.
Бенуа кажется немного обеспокоенным, покручивает бокал в руке.
– Я хотел поговорить с тобой о серьезных вещах.
– Каких вещах?
– Ладно, давай выпьем. За тебя и за твои успехи! Мне тут рассказывали о твоей встрече в Брюсселе с читателями. Что это была прекрасная встреча.
– Спасибо, я рад.
– Как дела вообще?
– Все хорошо. Сын, правда, заболел. В детский сад пошел.
– О-о, это теперь постоянно такая проблема будет. Как в детский сад начинают ходить, так болеют. Ты почему в таком плохом настроении и, наверное, немало выпил?
