Указа гласил, что в сжатые сроки все жены в стране – будь то разведенные или состоящие в повторном браке – должны будут вернуться к своим первым мужьям. Ежели те живы, конечно.
Честно говоря, Наташа всегда, во всю свою жизнь ждала чего-то подобного, и сейчас, услышав это, почувствовала, будто проваливается в кроличью нору.
Красивой Наташу было не назвать. Однако была миловидна: нос уточкой, круглые щечки – на левой таилась улыбчивая уютная ямочка, скуластенькая, глаза живые, кукольные губки, густые русые волосы.
Когда она волновалась, глаза у нее как-то необыкновенно подрагивали, придавая ее лицу необычное и притягательное, романтическое выражение. А когда ей было весело, смеялась открыто, показывая белые ровные, но мелковатые зубки.
У Наташи смолоду – она рано развилась – и до сих пор была ладная, крепкая крестьянская фигура. Широкие сильные бедра сто два, талия и сейчас, после двух родов – восемьдесят шесть, ноги коротковаты и толстоваты ляжки; но икры, щиколотки, маленькие ступни изящны, недаром мама в Свердловске, где Наташа выросла, водила с шести лет на фигурное катание. Грудь, правда, плосковата, однако хорошей формы, и соски не потрескались, хотя никакого детского питания, сама кормила обеих: вторую так вообще до полутора лет… Наташа и сейчас, в свои сорок четыре, вполне могла бы родить, муж еще пару лет назад заводил об этом разговор, но она твердо сказала: хватит с меня, этих бы поднять и выучить.
Поднять – это, конечно, сказано было по инерции, всплыло случайно крестьянское, от бабушки Марьи Петровны Стужиной, которая, по сути дела, Наташу и вырастила: родители все бегали по службам, уставали очень. Поднять – так вопрос не стоял: в их семье по нынешним меркам среднего класса была полная чаша: дача, два авто, собака, отдых у моря отечественного и Средиземного. А дело было в том, что Наташа увлекалась своим предметом – историей аграрных отношений в пореформенной России XIX века, подумывала о докторской – материалы были наполовину собраны – и мечтала даже о профессуре. Так что пришла пора и для себя пожить – точнее, для науки. Дождемся уж внуков, сказала она тогда своему полковнику… И тот пожал плечами, вздохнул: не будет у него сына, вот ведь как. Но что поделать, сам ведь рожать не станешь…
Наташа – по сравнению с одноклассницами и однокурсницами – долго себя соблюдала, как сказала бы незабвенная бабушка. Та была происхождением из пермской деревни, староверка, иначе – кержачка, как говорили на Урале. Но испорченная, конечно, тем, что еще с тридцатых работала на комсомольских стройках, где подрастеряла многие отчие строгости и запреты. Однако крутой старообрядческий нрав сберегла в первозданности. Бабушка говорила: не спеши, дочка,
