А кто же после гостей убирать будет?
– Мой дом – моя крепость, – растерянно ответил Костя.
– В крепость чужих людей не запускают, – сентенциозно заметил козлобородый и почему-то шмыгнул носом.
Тут подскочил Зыркин, стиснул Коренева в объятьях:
– Ликуй! Ликуй! Он согласился. Мы к тебе едем!
Как бывает в дурном сне, они оказались почти моментально в квартирке
Фроги. Как доехали, Коренев не мог вспомнить. Будто и машин не было: просто перенеслись, словно по волшебству. Они моментально стол накрыли, закуски расставили, выпивку. Костя тоже водку достал из холодильника, чайник со свистком поставил, рюмки протер, дверь автоматически на цепочку закрыл (тут же сообразил, что не надо бы, протянул руку, чтоб снять, но Зыркин остановил его руку).
– Зачем нам чужие? – сказал он в усы. – Мы здесь все свои, друзья и единомышленники. Ты не бойся, Владимир Георгиевич, наверное, что-то хорошее о тебе задумал.
Р. Б. Нович и козлобородый уже к столу пристроились, Алена бутерброды готовила, а те сразу выпивать начали. Камуфляжные в своих зелено-пятнистых формах сели у стены и как бы растворились в лягушечье-зеленоватом интерьере квартирки. Нович, выпив рюмочку, размяк, как размякают старики-евреи, которые хотят оправдать свое присутствие в месте, куда их не звали. Козлобородому все было по барабану, а Рувим Бенционович переживал. И, подняв запотевшую рюмку с водкой, обратился к Косте:
– Я бы предложил тост за любовь! Не вижу здесь фотографии любимой женщины нашего друга, зато много лягушек. Ведь что может быть хуже и гаже лягушки, но в глазах влюбленного она оборачивается царевной. Не случайно в русских народных сказках царевны-лягушки – символ скрытой красоты и истинной любви. Мне кажется, такая любовь, как в русских народных сказках, посетила нашего друга Константина Петровича. За это и выпьем. Гениально, скажи! – обратился он к Косте. – Тебе, кстати, от директора привет.
Он отхлебнул половину рюмки, а Зыркин воскликнул:
– Мне, Роман Бенционович, – нарочно путая имя, воскликнул Зыркин
(все-то он знал, этот Зыркин), – не очень понятно, почему вы так много к русскому фольклору апеллируете. Мы-то все здесь русские и без того, а вы? А! – вдруг воскликнул он. – Значит, правду говорят, что у Р. Б. Новича мама была русская! Ведь так, Роман Бенционович? -
И с патологической навязчивостью он полез обнимать и целовать старого еврея.
Но тот проявил неожиданную твердость. Снял с плеча руку и сказал:
