Федя-рыбак, тот молодой еще, да беженки сын… – Она считала их и считала. – Говорят, от сердца. Все – от сердца. Конечно, когда на другой да на третий день приедут… Называется "скорая помощь". "У нас бензину нет, у нас лекарства нет…". Так и живем. Одни – мрут, другие – на побег. Такая жизня настала, – вздыхала она.
Возвращались с купания весело. Девчата в машине освоились, даже спросили:
– А музыка у вас есть?
Музыка грянула разом со всех сторон, испугав бабу Настю.
– Бесстыжие… Везут вас, так еще музыку им подавай. Вот высажу, пешки пойдете.
Музыка, легкий свежий вей кондиционера, мягкие кресла – сиденья, в которых не чуялись дорожные рытвины да ухабы. Кати и кати, свысока поглядывая на невзрачные хуторские дома, серые заборы, плетни, руины брошенного жилья в зарослях конопли и дурнишника.
– Не машина, а прямо квартира, рай господний, – похвалила баба Настя.
Уже подъезжали к дому, когда востроглазые девчата заметили вдалеке и сказали:
– А вон Чуриха пошла куда-то…
– Куда же она подалась, слепая? Опять заблукала? Побегите, ее воз верните.
– Доедем, – сказал Илья.
Догнали старую женщину. Темное платье, темный платок, лицо поднятое вверх, будто в небе она что-то ищет. Черные, костлявые, словно у цапли, ноги, черные руки, костылик, которым она впереди себя шарит, ощупывая дорогу, уже уведшую ее из хутора на бугор.
– Митревна! Ты куда правишься? – из машины окликнула ее баба Настя.
– К тебе, – ответила Чуриха, повернувшись на голос.
– Ко мне? А на Фомин бугор убрела.
С трудом, но посадили Чуриху в машину. В салоне запахло сладковатой, приторной горечью немытого тела.
– К тебе, к тебе… – повторяла Чуриха. – У тебя же гости, сынок приехал.
– Какой еще сынок, господь с тобою, – заохала бабка Настя. – Внук приехал.
Подъехали и провели Чуриху во двор. Она свое толковала, поднимая к небу темный, запеченный лик с оловянными бельмами.
– Девчата прибегли. С гостинцем… Пойду попытаю. Может, сынок. Он мне помочь окажет. Он нас лечил, не отказывал.
– Господь с тобою… – чуть не плача, объясняла хозяйка. – Внук приехал, понимаешь, внук.
– А он, может, тоже доктор? Мне помочь окажет… – с надеждой опускала она слепые глаза к людям. – Темная вода вошла, ничего не вижу. Лишь в хате да по двору хожу. И падаю беспрестанно. Побилась вся до смерти. Ныне опять упала. Помочь нужна… В больницу. Там – доктора.
Усадили Чуриху. Как смогли, объяснили да успокоили. Покормили.
Повели ее девчата домой.
– Вот она – наша жизнь, – вздыхала бабушка Настя. – Беда бедовая…
