Ксаврас почесал макушку.
- Ну что ж, - буркнул он. - Ты меня убедил.
Смит взбесился.
- Только не строй из себя деревенского дурачка! Теперь уже ты меня не обманешь! Ты все время нарочно врал мне! Никогда, никогда ты не был уверен в результатах собственных поступков! А он вовсе и не был ясновидящим! Черт его знает, может он вообще не был никаким не мутантом, ведь никто так и не видел его лица; может ты и заставлял его носить эту маску только лишь потому, чтобы за ней скрывался факт, что у Еврея нет никаких отклонений! Он был тебе нужен только лишь в качестве куклы, живого божка, которого ты мог показать людям и сказать: такова его воля. И никто не подвергал твоих слов сомнениям, никто ни о чем не спрашивал, ты мог отдавать самые безумные приказы, не было никаких протестов, ведь это же ясновидящий заявил: все пойдет как надо! Ты таскал этого Еврея за собой, вроде бы и пряча, но на самом деле осторожненько подсовывая людям, чтобы те сами догадались, задали вопросы и потом сделали выводы. Он был той самой капитальной гарантией окончательного отпущения грехов с тебя самого и с твоих подчиненных: какой бы чудовищный поступок вы не совершили, Бог вам простит, ведь все это ради Польши, только лишь ради Польши. Так говорит Ксаврас, а Ксаврас знает, что говорить, потому что ему так сказал его брат, что будет наилучшим для страны. И люди уже не сомневались; никакой растерянности, никаких тебе угрызений совести. После московской бомбы ни у кого из твоих не было ни малейших проблем со сном. Наоборот! Все вопили "ура!" Чертов Квадрат поднимал тосты за Володыевского, чтоб им земля камнем была... Что, скажешь, что не так было? Ксаврас? Не так? Не так? Когда ты все это обдумал? Наверное, еще в армии. У тебя было шестеро братьев и сестер, все родились уже после Варшавы, Киева, Ленинграда, и все уже давным-давно умерли, так что выбор был приличный. Найти какого-нибудь наивного простака, который согласится сыграть роль пророка-чудище, и на тебе, пожалуйста, мы имеем харизматического полковника Ксавраса, за которым люди пойдут в преисподнюю! - Смит покачал головой, выпустил воздух из легких, сгорбился; он уже выкричал свое бешенство, теперь он был способен только шептать: - И действительно, они пошли.
Долгое время Выжрын бессмысленно колыхался на своем сидении, поглядывая по сторонам, надувая щеки и передвигая кончик языка между зубами.
- Нууу, чтооож, нормально, - сказал он наконец. - Тааак, это ты меня здорово расшифровал. Вот только, дорогой мой, во всем твоем умствовании имеется одна маленькая зацепочка.
