– Как я могу знать, – был мамин ответ.
Он находился на грани срыва. Со всей силы он ударил кулаком по столу. От сильного толчка пистолет подпрыгнул в воздухе и упал на пол. Он быстро подобрал его, осмотрел и навёл на маму.
– Я убью тебя! – взревел он как ненормальный.
Но почему-то это не испугало и не удивило нас. Вероятно, за последние месяцы нас столько раз пугали, что к очередным угрозам мы уже оставались равнодушными.
Какое-то мгновение агитатор не знал, что делать с пистолетом, наведённым на маму. Затем он опустил его и выстрелил в пол.
Казалось, это успокоило его. Не проронив ни слова, он вернулся к столу и занял своё прежнее место. Какое-то время он молчал, затем, затянувшись новой папиросой, продолжил прежний допрос.
Вдруг дверь широко распахнулась, и вбежал мой младший братишка.
Едва переводя дыхание, он рассказал, что хлебозаготовительная комиссия силой ворвалась в наш дом и забрала все съестные продукты, которые ей удалось найти. Не обращая внимания на агитатора, который, конечно, пытался нас остановить, мы со всех ног побежали домой. Но было поздно. Когда мы подбежали, хлебозаготовительная комиссия уже грузила на сани зерно и другие продукты, которые у нас были в запасе. Запас был небольшим, но его могло бы хватить до нового урожая. Товарищ Хижняк стоял на крыльце, вертя в руках наган и улыбаясь. Своей улыбкой он давал нам понять, что перехитрил нас.
Таким образом, мы остались без еды, за исключением небольшого количества картошки и свёклы, закопанных в земле, а до нового урожая нужно было ждать три месяца. Больше еды нам получить было неоткуда.
Спустя несколько часов после того, как комиссия ушла, увозя наше зерно и другие продукты, пришёл представитель Десятки. Он объяснил, что если бы мы вступили раньше в колхоз, всего этого и не произошло бы. Мы же не кулаки и могли бы иметь хлеб.
– Ой, забыл сказать, – произнёс он как бы невзначай, выходя из дома. – Члены колхоза за свой труд получают продукты.
Говоря это, он смотрел в пол, словно ему самому было стыдно сказанного.
– Следовательно, у вас ещё есть шанс выжить, если вы вступите в колхоз.
Он был прав: у нас не оставалось другого выбора.
В тот вечер мы почти не разговаривали. Словно зная наше решение, посреди ночи нас разбудила комиссия. Возглавлял её тот же агитатор, который допрашивал нас накануне. Без всяких вступлений он спросил маму, согласна ли она вступить в колхоз. Она ответила: "Да". После чего он сел за стол под нашими иконами и написал за неё заявление.
