Невольник чести | страница 3
— Честно говоря, каждый из нас частенько наведывается в это уединенное место, — сказал Ипполит в камеру, чуть скривив уголок рта в саркастической усмешке. — И простые трудяги, и духовные особы, и звезды эстрады, и даже (многозначительная пауза) вершители наших судеб.
На экране замелькали картинки всевозможных туалетов: деревенский нужник, вокзальный сортир, совмещенный санузел хрущобы, малахитовый гигиенический гарнитур из новорусского дворца (очень вероятно, что Шефу же и принадлежащего).
— Ими-то, вершителями, мы сейчас и займемся. Честно говоря, нам стало интересно, на каких стульчаках восседают народные избранники — да вот хоть бы наш неутомимый генерал-губернатор, избирательная кампания которого построена на похвальном лозунге «Покупаем отечественное!»
Ипполит просто физически ощутил, как рейтинг программы рванулся кверху. Электорат перестал рыскать по каналам, мечась между ток-шоу и футбольным обозрением, припал к экранам Императорского канала. По просторам великой державы прокатился многоголосый крик: «Ма-ань! Хорош по телефону болтать, давай сюда!»
— Честно говоря, мы были уверены, что наш главный патриот проводит самые сокровенные минуты своей жизни наедине с унитазом родного Пролетарского завода, который бьется, как рыба о лед, пытаясь сбыть свою незатейливую продукцию.
На экране крупным планом возник фаянсовый раструб уродливого творения подмосковных мастеров и наложением — изможденные лица сидящих без зарплаты рабочих. А сейчас — первый нокдаун:
— У нашего генерал-губернатора три уборных в одной квартире, три в другой, четыре в загородном особняке и еще несколько в охотничьем домике. Ах, какой завидный рынок сбыта для отечественных производителей, подумали мы, — с деланой наивностью проговорил Ипполит и хищно подмигнул. — Ну и, по нашей обычной привычке, решили проверить. Смотрим отчет нашего специального корреспондента.
Пошел большой, восьмиминутный сюжет — тошнотворные съемки скрытой камерой. Бедняга Губок — кто же за него после такого проголосует…
Смотреть эту гадость еще раз у Ипполита не было сил. Он показал ассистенту, что сейчас вернется, и, пошатываясь, удалился в умывальную.
Проглотил противорвотную таблетку. С ненавистью поглядел в зеркало на свое гладкое, лоснящееся от грима лицо.
После прошлой передачи Липочка, придя из пансиона, спросила: «Папа, а что такое „подонок“? Зинаидыванна говорит, что ты подонок».
Один звонок Шефу, и Зинаидыванна вылетела бы с завидного места, а заодно с ней и директриса. Но Ипполит доносительствовать не стал — просто забрал обеих дочерей из пансиона.