Белые стены Узкая кровать.
Простая скромная мебель.
За окном ночь.
Он приходил в себя и снова впадал в беспамятство. Всякий раз, когда к нему ненадолго возвращалось сознание, Джим видел склонившегося над кроватью лысоватого, полного человека лет пятидесяти с густыми бровями и расплющенным носом.
Незнакомец бережно протирал ему лицо холодной водой, иногда прикладывал ко лбу ледяную мокрую тряпку.
Приподняв и придерживая голову Джима, он влил ему в рот через соломинку несколько сладковатых капель. Джиму не хотелось пить, но в глазах незнакомца светились участие и доброта, и он не стал противиться.
К тому же для этого у него не было ни голоса, ни сил. Горло болело, точно он проглотил керосин и горящую спичку, а тело так ослабло, что Джим не мог оторвать руки от простыни.
- Отдыхайте, - сказал незнакомец. - Вы перенесли сильный солнечный удар.
Ветровой удар - вот самое худшее, подумал Джим, вспоминая езду на "харлее" без плексигласового щитка.
* * *
В окно просочился рассвет. Начинался новый день.
Щипало глаза.
Лицо еще сильнее распухло.
Джим снова увидел незнакомца. Тот был одет в черную рясу священника.
- Святой отец, - произнес он хриплым шепотом, не узнавая собственного голоса.
- Я нашел вас в церкви. Вы были без сознания.
- "Святая Дева Пустыни". Священник приподнял голову Джима и поднес к его губам стакан воды.
- Правильно, сын мой. Меня зовут отец Гиэри, Лео Гиэри.
На этот раз Джим смог самостоятельно проглотить сладковатую жидкость.
- Как вы оказались в пустыне? - спросил священник.
- Странствовал.
- С какой целью? Джим не ответил.
- Как вас зовут?
- Джим.
- У вас нет документов.
- Да, на этот раз я их не взял.
- Что вы имеете в виду? Джим молчал. Священник сказал:
- Я нашел в ваших карманах три тысячи долларов.
- Возьмите сколько вам нужно.
Священник пристально посмотрел на Джима, потом улыбнулся.
- Будьте осторожнее, когда предлагаете деньги. Церковь у нас бедная, и нам нужно все, что мы можем достать.
* * *
Джим открыл глаза. Священника не было. Тишина во всем доме. На улице завывал ветер. Под его порывами скрипели балки потолка, в окнах дрожали стекла.
