Повсюду мухи. Жужжали, лезли в лицо, садились на руки. Макс не успевал отмахиваться. Бисон потащил питбуля в угол и к чему-то привязал.
– Следи за своей машиной, иначе эти малолетние паршивцы живо соскребут с нее краску.
Он открыл левую ставню и вгляделся. Мухи с громким жужжанием ринулись на яркий свет.
Макс забыл, какой Бисон коротышка – метра полтора, не более, – и насколько непропорционально огромной была его голова, похожая на столовую ложку.
В отличие от большинства здешних частных детективов Бисон никогда не служил в полиции. Он начал трудовой путь ходатаем по темным делам в отделении демократической партии во Флориде, собирая грязь на соперников и союзников в равной мере и конвертируя это в политическую валюту. В семьдесят шестом, после выдвижения Картера на пост президента, бросил политику и занялся частным сыском. Не брезговал ничем, никакими мерзостями, губил людей, разрушал браки, политические карьеры, обваливал бизнес. В общем, выполнял любые заказы. И нажил миллионы. Одевался, ездил на машинах, ел, трахался – все по высшему разряду. Макс вспомнил, как выглядел Бисон в свои лучшие времена. Костюмы от модных модельеров, сшитые на заказ мягкие, украшенные кисточками мокасины из лакированной кожи, рубашки такие белые, что светились, вокруг облако косметики, наманикюренные ногти, на мизинце массивное кольцо. К сожалению, комплекция гнома не позволяла Бисону выглядеть эффектным даже при всем богатстве. В своем костюме за несколько тысяч долларов он всегда напоминал Максу нервного мальчика, направляющегося к первому причастию в воскресном костюмчике, который выбрала для него мама.
Теперь на нем была дешевая черная рубашка с короткими рукавами и оранжевыми и зелеными пальмами на груди. Сверху грязный жилет.
Но не это потрясло Макса. Не рубашка и не жилет.
Памперс.
Клайд Бисон носил памперс, похожий на детский, но большой.
Что за чертовщина?
Макс оглядел трейлер. Он был почти пуст. Потертый линолеум, зеленоватое кресло с вылезшей наружу набивкой у спинки, упаковочная клеть, которая служила столом. Пол грязный, первоначальный желтый цвет угадывался лишь в трещинах, проделанных когтями питбуля. И повсюду собачье дерьмо – свежее, засохшее и полузасохшее.
Как Бисон докатился до такой жизни?
Окна справа закрывали сложенные у стены картонные ящики. Большей частью мокрые и покореженные. Свет в помещение проникал сквозь щели в ставнях, прорезая густые слои табачного дыма. Мухи бились в окна, страстно желая вырваться из этой помойной ямы.
