Рурк и Пиггот уселись за стол около двери. Пиггот поднял руку, требуя, чтобы их обслужили.
– Посмотри-ка, – сказал он, указывая на подошедшую девушку. – Девочка совсем не того сорта, что ожидаешь здесь встретить.
Рурк поднял глаза и увидел перед собой действительно на редкость хорошенькую девушку с темно-каштановыми, спускавшимися до плеч, волосами. Она была совсем юной, лет шестнадцати, не старше. Ее лицо имело форму сердечка, черты – изящные, почти утонченные. Да и вся она казалась удивительно чистой и непорочной для девушки, работающей в подобном месте. Юбка была ей чуть-чуть коротка, но аккуратные заплатки на подоле выглядели странно трогательными.
Когда девушка вплотную подошла к их столу, Рурк изменил свое первоначальное мнение: она оказалась не просто хорошенькой, а красавицей.
– Две пинты, – заказал Пиггот, кладя ей в руку монетку.
Девушка окинула мужчин равнодушным взглядом и пошла за пивом.
– Гордячка, – проворчал Пиггот. – Не разговаривает даже с завсегдатаями.
Рурк промолчал. Он не винил девушку: мужчин в таверне вряд ли можно считать подходящей компанией. Но когда она снова подошла к столу и поставила перед ним кружку, молодой человек приветливо улыбнулся и посмотрел ей прямо в глаза. Девушка явно растерялась от этого искреннего проявления симпатии.
– Я – Рурк Эдер. А как тебя зовут?
– Женевьева Элиот, – последовал равнодушный ответ.
– Женевьева, – даже в голосе Рурка слышалась улыбка. – Можно я буду называть тебя Дженни? Тебе это больше подходит.
– Мне все равно, – так же равнодушно ответила девушка.
Однако Рурк не обратил внимания на ее тон и продолжил разговор:
– Что ты здесь делаешь, милая Дженни? Ведь эта работа явно не для тебя.
– А что бы вы делали на моем месте? – вызывающе спросила девушка. – Побирались бы на улицах?
– Нет, ты слишком умна для этого и хорошо говоришь. Ты где-нибудь училась?
– Конечно, нет. Но, – она гордо вскинула голову, – я умею читать и считать.
– Славно, Дженни. Однако какая тебе польза от этих знаний?
– Извините, сэр. Мне некогда болтать.
– Есть, есть у нее время, джентльмены, – добродушно вмешался в разговор Уотни Элиот и схватил дочь за руку, не позволяя ей уйти к стойке. Безусловно, он заметил у Пиггота туго набитый кошелек, поэтому зло посмотрел на Женевьеву и, толкнув ее на табуретку, приказал: – Ты будешь разговаривать.
Рурк заметил, какой ненавистью полыхнули глаза девушки, и у него пропало всякое желание продолжать беседу. Кроме того, он уже порядком выпил в других кабачках и был явно не в состоянии занимать кого-либо разговорами. Но все-таки что-то заставило его спросить:
