– Ничего нет лучше доброго французского бренди, чтобы облегчить человеку тряску по ухабистой дороге, – сказала Велвет со вздохом. – А в последнее время, солнышко, вся наша жизнь состояла из постоянной тряски по ухабам.
– Ты имеешь в виду Илке? Велвет кивнула:
– Я-то знала, что она больна, поэтому ее смерть не вызвала у меня шока. Вот для Патрика это было тяжелым ударом. Мы пытались помочь ему, но, кажется, он решил отгородиться от друзей и не пускает никого в дом.
Велвет достала из буфета графин и налила в стаканы по доброй порции бренди, потом вернулась к Шарлотте со стаканами.
– Не стой, дорогая, в ногах правды нет. Садись-ка сюда, солнышко, – сказала она, жестом указывая на мягкую софу, привезенную из Сент-Луиса пять лет назад, но выглядевшую, как новая, оттого что в доме почти не бывало гостей. – Моя дочь Райна вчера познакомилась с твоей дочерью, поэтому я поняла, что и ты здесь. Откровенно говоря, я удивлена, что Патрик не отослал тебя, как он это делает со всеми.
– Может быть, потому, что у нас с Патриком есть кое-что общее, – сказала Шарлотта дрогнувшим голосом.
– Потому что вы были женаты?
– Я думаю, он тотчас же забыл об этом.
– Чепуха. И он, и Илке – оба были очень привязаны к тебе.
К ужасу Велвет, Шарлотта разразилась слезами.
– Я не хотела тебя расстраивать. Я понимаю, ты еще не смирилась с мыслью, что ее больше нет.
Велвет взяла Шарлотту за руку, стараясь успокоить. Шарлотта вцепилась в нее:
– Знаю, это звучит эгоистично, но я почти зла на Илке за то, что она умерла. Мне было так нужно поговорить с ней.
Велвет не могла не отозваться на боль, прозвучавшую в голосе Шарлотты.
– Мы не были так близки, как вы с Илке, но ты можешь поговорить и со мной. Я умею хранить чужие секреты – в этом деле я мастер. Ты хотела сказать, что у тебя и Патрика есть нечто общее.
Шарлотта отпустила руку Велвет, взяла свой стакан и одним духом выпила бренди.
– Мы оба в трауре. Найджел умер.
Прошла минута, прежде чем Велвет переварила услышанное. Найджел был так же полон жизни, как и любой другой из известных ей мужчин. В своих мыслях она все еще видела его красивым и молодым, ерзавшим и метавшимся, потому что его раздробленная нога держала его прикованным к постели.
– Право же, мне горько это слышать. Должно быть, тебе ужасно его недостает.
Шарлотта рассмеялась сдавленным смехом. Казалось, она не замечала, что по щекам ее струятся слезы.
– Недостает его? Да если бы он был жив, я сама бы его прикончила. Он умер в объятиях другой женщины.
