Последние три месяца Патрик провел в полном отрешении от мира. Он не мог вынести мысли о том, что люди занимаются своими делами как ни в чем не бывало, и не мог видеть их за этими занятиями. Он не мог заставить себя притворяться, что его еще что-то интересует.
Раздражающий шум вырвал его из состояния отрешенности и полусна. Это был женский плач, и для того, кто слышал его раньше, он был узнаваем, как знакомая фотография. Он знал только одну женщину, способную так плакать.
Ошеломленный, смущенный, даже не уверенный в том, какой теперь год, не говоря уж о дне, Патрик поднялся на ноги. Он пошел к лестнице. Ему навстречу двигалась женщина… И тут время будто потекло в обратную сторону.
– Это ты, Шарлотта?
Сердце его забилось, во рту пересохло, дыхание остановилось.
Боже милостивый! Это действительно была Шарлотта, и выглядела она точно так же, как в их последнюю встречу.
– Патрик? – сказала Шарлотта все тем же голосом с придыханием, который он так хорошо помнил.
Она подбежала к нему и бросилась в его объятия. От нее и пахло так же, подумал он, когда она, содрогаясь и трясясь от рыданий, оросила слезами его рубашку.
– О, Патрик, дорогой мой, я просто не могу этого перенести. Мне так жаль Илке!
Эти слова Шарлотты развеяли чары. Значит, сегодня – это сегодня, а не двадцать семь лет назад.
Алиция не больше бы удивилась поведению своей матери, если бы та задрала юбки и начала плясать канкан. Она еще никогда в жизни не видела, чтобы Шарлотта потеряла контроль над своими чувствами. А то, что мать вела себя так в присутствии незнакомых Алиции людей, смущало девушку еще больше. Она слышала, что этикет в Америке не столь строг, как в Европе. И все-таки поведение матери в Нэтчезе совсем не было похоже на то, что Алиция видела теперь.
– Может быть, нам лучше оставить их одних? – обратилась она к Улиссу.
– Думаю, вы правы, – ответил он, не менее смущенный, чем Алиция.
Улисс повел ее в гостиную. Он, решила Алиция, неправдоподобно красив, но это был не ее тип мужчины. Совершенные черты лица, светлые волосы и голубые глаза не вызывали у нее волнения и не заставляли сердце учащенно биться. Она предпочла бы мужчину на несколько лет старше и уже имеющего жизненный опыт.
– Нам лучше представиться друг другу, – сказал он. – Я Улисс Прайд, но, как я понимаю, вы это уже знаете.
– А я Алиция Готорн, но, полагаю, что и для вас это не тайна.
Никогда прежде она не подходила к мужчине, чтобы представиться, не говоря уже об Улиссе – ведь он мог быть ее братом.
