– У меня еще не было случая сказать тебе, – начал Патрик, когда они наконец остались вдвоем в гостиной, – но я жалею о том, что сказал тогда, утром… – Он не смог заставить себя закончить фразу. – Велвет открыла мне правду.
– Не думай об этом, отец. Она и мне сказала.
– Какие планы у тебя теперь?
– Мне пора возвращаться в Остин. Надо переделать кучу дел до того, как начнется сессия законодательного собрания.
Улисс смотрел на Патрика, ожидая ответа. Если бы Патрик хоть одним жестом выразил свои чувства, показал, что нуждается в нем, он немедленно изменил бы свои планы.
– Думаю, это к лучшему, – сказал Патрик.
Не сказав больше ни слова, он повернулся и оставил сына одного в опустевшей комнате, и словно забрал с собой все, что еще оставалось от юности Улисса.
Улисс оставил дом погруженным в глубокий траур, а когда вернулся из Остина в середине декабря, то застал безжизненный склеп.
Хотя он написал отцу несколько писем, но Патрик ни разу ему не ответил. Он не видел отца со дня похорон и гадал, будет ли тому приятен его приезд, забудется ли взаимное озлобление или со смертью Илке, всегда старавшейся их примирить, эта рознь обострится?
Он был удивлен и немного испуган, увидев на двери задрапированный черным крепом траурный венок. Неужели никто в доме не вспомнил, что близится Рождество? Илке любила рождественские праздники, проводила целые часы, украшая дом гирляндами.
Она с гораздо большим вниманием выбирала елку, чем новое платье. В эту же пору в прошлом году на двери висел праздничный рождественский венок, а в каждом окне горело по свече. Пренебречь этим обычаем – все равно что предать память об Илке.
Улисс поднялся по ступенькам на террасу и заставил себя войти. Холл был погружен в темноту. В гостиной тоже не было света, камин не затоплен. Его мать управлялась с хозяйством легко, без видимых усилий, и Улисс воспринимал домашний уют как нечто само собой разумеющееся.
– Есть кто-нибудь дома? – крикнул он, надеясь, что выбежит одна из горничных взять его плащ и седельные сумки.
Никто не появился. Должно быть, Патрик трудился допоздна, а слуги пользовались отсутствием хозяина и пренебрегали своими обязанностями. Утром придется устроить им хорошую взбучку.
Он прошел через холл в кухню, открыл дверь, и тут память нанесла ему новый удар. В прошлом году кухня была наполнена ароматами. Запахи фруктового кекса и сливочного пудинга были такой же неотъемлемой частью праздника, как разглядывание подарков.
