Купивший Риту отряд шел прямиком в Крепость.
— Прекрасно! — сказал я, когда Тир сообщила мне эту новость.
— Почему? — удивилась она. Я усмехнулся. Наконец-то меня перестали называть «мой господин».
— Рабство запрещено в крепости и в ее окрестностях, — объяснил я. — Стоит им войти в Крепость со своей покупкой, и они мои. Не нужно ни драться, ни устраивать засады — первый же патруль, которому я пожалуюсь, их и остановит.
— А если они не пойдут в крепость? — мрачно поинтересовался полковник. Он шел по левую руку от девушки и мешал мне наслаждаться беседой.
— Тогда будем драться. Не волнуйтесь, полковник, это несложно. Я могу дать вам несколько уроков.
Полковник нахмурился, но промолчал. Я внутренне усмехнулся. На последнем привале, который мы сделали чтобы перевязать рану Ли и заодно обновить наши запасы воды, полковник уже пытался мне намекать, что Рита — всего лишь человек, а у отряда есть задача… Не думаю, чтобы ему самому нравилась эта идея, иначе он был бы более настойчив. Я просто объяснил ему, что задача экспедиции в лес не убежит, а Крепость — это интересно, надо мол, сходить. Так и поговорили. С тремя тимманцами на моей стороне, я мог диктовать условия в этом походе. К вопросу о том, как надо использовать рабовладельческие пережитки против демократической Америки.
— Я вижу горы, мой господин… — сказала Тир, и я мысленно чертыхнулся.
— Опять «господин»?
— Простите, мой…
До гор мы в этот вечер, конечно, уже не добрались. Устроили привал подальше от тракта, в небольшой рощице. Воды тут не было, так что приходилось экономить. Тимманцы разожгли костер, Тир подумала-подумала, и принялась петь. У нее был хороший голос, то есть просто чудесный, хотя ей бы не мешало подучиться технике. Пела она длинную балладу про лорда Малибора, пожелавшего бросить вызов царю морских чудовищ и потому съеденного.
Я невольно усмехнулся. Песня эта попала в Кристалл тысячу лет назад как часть мифологии Морского Народа и прошла сквозь все эти эпохи и катаклизмы, переходя с языка на язык, утрачивая куплеты и приобретая взамен новые… Сохраняя лишь мелодию и общий смысл — мы не знаем, где и кто нас сожрет в океане, но сойди на сушу в поисках безопасности — и жизнь твоя вообще утратит смысл. Знал ли автор песенки, что за чудо он сотворил?
— Том, — тихо позвал меня Ли, — помнишь, ты говорил, что здесь нельзя петь?
— На землях, где стоят рунные камни — нельзя, — сказал я. — Здесь же единственная магия — это защитные сети Крепости. Она давно задавила все остальное. Так что пусть поет.
