Когда они в антракте вышли в прохладное фойе, загадка согласованности музыки и танца не покидала Зарику.
– Где помещается оркестр? – спросила Зарика.
– Оркестра нет, – сказал Борца. – Что действительно отмерло в театре, так это он.
– Остается магнитная запись?
Борца покачал головой.
– Разве при звукозаписи можно было бы достичь такой гармонии музыки и танца? – спросил он.
– Верно, я тоже подумала об этом, – призналась Зарика. – Когда смотришь танец, в голову приходит мысль, что сама балерина – источник музыки.
– Так оно и есть, – сказал Борца. – Ты угадала.
Зарика искоса посмотрела на Борцу: не шутит ли он?
– Понимаю, ты привыкла к оркестру, – возобновил Борца прерванный разговор, когда они отошли от панно «Первый виноград на Марсе». – Здесь, в политеатре, музыка подчиняется непосредственно артисту, и потому посредничество громоздких музыкальных инструментов попросту не требуется.
– Не говори загадками, – взмолилась Зарика.
– А ты не боишься технических подробностей?
– Наоборот, жажду их!
– Изволь. Звук извлекается свободным движением тела в пространстве сцены. Под нею включены высокочастотные ультрагенераторы.
– Понимаю. – По лицу Зарики было видно, что она напряженно что-то соображает.
– Генераторов под сценой много, около сотни, – продолжал Борца. – В сумме они образуют силовое поле. Когда актер движется, он пересекает силовые линии, а это вызывает изменение частоты одного или нескольких генераторов…
– Минуточку, – перебила Зарика. – Ведь частоты у генераторов высокие?
– Сверхзвуковые.
– А откуда звук берется?
– Он получается как разность частот. Но давай подкрепимся, антракт кончается, – сказал Борца.
Они подошли к автоматам с соками.
– Что будешь пить? – спросил Борца.
– Только трабо. Я хочу жить долго-долго, – сказала Зарика.
…И снова купол погас, а круглая сцена осветилась.
Участники высокогорной экспедиции погружали в ракету снаряжение и приборы. Затем члены экипажа один за другим пролезли в люк, заняли свои места в корабле. Каким-то необъяснимым образом и Зарика очутилась среди них. «Старая машина. Похожа на шлюпку с «Альберта», – подумала Зарика. Так оно и должно было быть – пьеса была на историческую тему.
Дрогнул под ногами пол – это был уже не сферозал, а тесная кабина разведчика, – и Зарика вдруг почувствовала, что летит. Вот когда пригодились ремни, которыми она предусмотрительно пристегнулась. Перед глазами промелькнули замерзшие озерца метана, первозданные диабазовые глыбы, сметанные на живую нитку сооружения импровизированного космодрома… Да, Зарика была среди первых людей на Аларди – капризной планете системы Альфа Центавра.
