Нужно постараться, чтобы Томчак поверил и ничего не заподозрил. Джинсы, свитер, волосы распустить, чтобы вид был несерьезный и слегка богемный, как и положено писательнице. Глаза сильно не красить, ресницы намазать погуще, чтобы красиво оттенить темно-серые глаза, а от подводки надо, пожалуй, воздержаться. Так, что еще? Ах да, бижутерия. Ее для такого случая должно быть побольше и желательно побезвкуснее. Эдакая толстушка-простушка, пишущая несерьезные дамские романчики. Да, и книжку не забыть, хотя бы одну, для убедительности. Подарить Томчаку с авторской надписью – вроде бы знак вежливости, но в то же время подтверждение, что действительно писательница, не самозванка какая-нибудь. Какую же книжку взять?
Татьяна взяла с полки несколько своих книг и придирчиво оглядела обложки. Эту нельзя, здесь рядом с фотографией помещены сведения об авторе, где красивым округлым шрифтом написано, что автор Татьяна Томилина в свободное от творчества время служит следователем и черпает свои сюжеты из собственной практики. Не пойдет. А вот эту можно, здесь про следователя ничего не написано. Можно было бы и вот эту, здесь вообще нет сведений об авторе, но и фотографии нет, а без фотографии неубедительно получится. Мало ли чью книжку принесла самозванка. На обложке стоит «Татьяна Томилина», а по паспорту она Образцова, поди докажи, что она и есть автор.
Кажется, все. Оделась, причесалась, накрасилась, книжку взяла. Может, диктофон прихватить? Нет, не стоит, Томчак может испугаться, диктофон – это уже попахивает журналистикой, он разоткровенничается, а материал, того и гляди, в эфир попадет или на страницы газет. Лучше по старинке, с блокнотом и ручкой. Не очень молодая и не очень преуспевающая писательница старой школы… Да, вот так будет правильно.
Выбрав образ, Татьяна накинула куртку, втиснула ноги в удобные «прогулочные» туфли на низком каблуке и отправилась на вокзал.
* * *
Едва ступив на крыльцо добротного деревянного дома, она поняла, что в доме этом поселилась тоска. Татьяна даже не смогла бы сказать определенно, откуда появилось это ощущение, но оно появилось и было очень четким, почти осязаемым. Дверь ей открыл светловолосый мужчина, который когда-то был, вероятно, блондином, а теперь стал почти полностью седым. Он был небрит, наверное, дня два, и лицо его было хмурым и неприветливым.
– Что вам угодно?
– Вы – Вячеслав Петрович Томчак?
– Да. А вы кто?
– Меня зовут Татьяна, я… – Она отрепетированно замялась, словно стесняясь того, что собирается произнести. – Видите ли, я пишу книги… Одним словом, я узнала из газет, что мою книгу нашли в сумочке убитой девушки…
