– Ах вот оно что, – протянул Макушкин. – На вдову, значит, наехали?
– Ну… – Настя замялась. – Да. Версий много, но одна из них связана как раз с присвоением тех денег, вот я и пытаюсь узнать, чьи это были деньги и кто может на них претендовать. Конечно, я понимаю, что речь может идти только об эквивалентных ценностях, а не о самих купюрах, им сегодня только в коллекции место.
– Если эти ценности вообще были, – добавил Макушкин. – Но у меня, честно признаться, большие сомнения на этот счет. То, что конфисковали у Бахметьева не все, – это сто процентов. «Всего» никогда не бывает. Понятно, что львиную долю он где-то схоронил. Но я не думаю, что у этой доли были другие хозяева, кроме самого Бахметьева.
– Почему?
– Это трудно объяснить. Просто впечатление такое у меня сложилось. Видите ли, Бахметьев был человеком крайне неприятным. Крайне. Знаете, бывают такие люди, на которых и смотреть противно, и разговаривать с ними противно, а уж дело иметь и вовсе не хочется. Тем более денежное дело. Я бы такому, как Бахметьев, рубля не доверил. И не потому, что он вор и аферист, а потому, что он неприятный. Омерзительный какой-то. Есть же обаяшки, вроде Остапа Бендера, а есть и такие вот отталкивающие типы. Жирный, самодовольный, рожа лоснится, губы толстые. У него на лице было написано намерение обмануть каждого, кто попадается на пути. Думаю, его сообщники признавали в нем организаторского и финансового гения, но понимали, что он их обманывает в части дележки прибыли. Вот смотрите, у меня тут записано: «14 августа 1973 года. Сегодня допрашивал Зинченко. Любопытный феномен: он несколько лет занимался хищениями под руководством Бахметьева, а ненавидит его люто. Не доверяет ему. Более того, как мне показалось, на дух своего шефа не переносит. Считает, что тот ему систематически недодавал при распределении прибылей».
– Понятно. Похоже, вы правы, Федор Николаевич, такому вряд ли доверят общую кассу. Может, еще что-нибудь вспомните?
Макушкин полистал записи и отрицательно покачал головой.
– Пожалуй, ничего существенного я вам не расскажу. Но мой вам совет: попробуйте найти мать Бахметьева. Она, наверное, уже совсем старая, может быть, ее и в живых-то нет. Но вы попробуйте. Меня тогда еще грызло чувство, что она что-то знает. Вполне естественно, что она ничего мне не сказала, ведь решалась судьба ее сына, но теперь, когда судьба эта давно решена и прошло столько лет, может вам рассказать.
